За грибным царем

В августе в лесу значительно тише и светлее. Птицы отпелись, высокие травы начали увядать, и слышно, и видно дальше. Лес еще зеленый, а уже задумался о долгом зимнем сне. Он тихо думает, и до полудня блестят в поредевшей траве как бы его слезы - капли августовской росы. Это время совсем походило бы на осень, если бы не зелень и сильный запах живых растений к полудню, когда солнце прогреет лес до дна.

Но вот нас накрыла звуковая волна. Мы услышали фырчанье мотора, автомобильные гудки, как на свадьбах, и какие-то командные выкрики.

Брат вскочил:

- Эт-то еще что?

Мы вышли на дорогу и увидели невдалеке несколько больших автобусов и роты две грибников. Они нас тоже увидели и сквозь общее "аблабалабала" раздался чей-то тонкий, полный энергии голос:

- Братцы! Нас опередили! Вперед, а то они все грибы заберут!

Послышалось: "Ра-аа!" - и преследователи двинулись на нас цепью.

Брата я успокоил тем, что мы можем от них уйти. Мы помыли ноги в речке и перевалили через шихан - грибы-то были везде. Мы хорошо там побродили, но возвращались старым путем. По местам, где прошлись массовые грибники. Ничего такого яркого, что рисуют в "Крокодиле", не было: переломанных дубочков, сожженных муравейников или забитых насмерть зверей не попадалось. Но для заинтересованного взгляда путь их все-таки напоминал разграбленную французами Смоленскую дорогу. Обломанные из-за ягоды кусты черемухи, потоптанная, переломанная ногами и колесами трава, раздавленные или разбитые в прах пинком дождевики, зверски изуродованные мухоморы, кучками брошенные рядовки, сыроежки и поплавки - видно, набрали других под завязку или кто-то сказал, что все они - поганки. Впрочем, я представляю, как все это было. Я отдаю себе отчет в том, что среди приехавших были нормальные, тепло относящиеся к природе люди, может быть, даже и жаждущие вникнуть в ее жизнь, но вот видят они, как некто рядом гребет все под себя, гребет в кучу, в мешок, и возникает сильное чувство соревнования. А мы-то что же? Хуже, что ли? И градом, отданным на разграбление, представился лес, родная природа, родина, родничок. И все гребут что попало... Скажем, невинный красавец мухомор. Он, правда, ядовитый, но ведь он в рот никому не лезет, не спутаешь его ни с чем другим, а между тем нужен кому-то, я не раз видел его кем-то обкусанным... У природы много тайн, но есть одна открытая давно истина - у нее нет ничего лишнего, ненужного. Однако много чего лишнего, ненужного и даже вредного находят у нее равнодушные к ней люди.

И как ни жаль уничтоженных грибов, но печальнее всего были сорванные и брошенные, потому что завяли, нечастые августовские цветы - они напоминали птенцов со свернутыми жестокой рукой шейками... Ну и неизбежные банки, бутылки, скорлупа и бумага всякая на стоянке - это все тоже было, а как же!

Чтение честных книг, разговор с другом, собирание грибов - все это душевные дела, питающие любовь к бытию. А душевное дело - творчество, а творчество не терпит шума и гама, скверной боязни, что тебя кто-то переплюнет, вызывающей жажду грести все под себя...

Особого выбора, с кем идти по грибы, пожалуй, и нет. Иди "один или с хорошим давним другом, который сам не терпит суеты", как сказал поэт.

IX

Первой любовью в большом грибном увлечении у меня были вязовики вёшенки. О них уже рассказано. Второй - зонты. Мы с Сережей без подсказки нашли однажды несколько штук, а Эльза убедила нас, что они совершенно съедобны.

Позже в книжке финского ученого Маури Корхонена мы вычитали, что пестрый зонт подается в лучших ресторанах Европы как деликатес. Оказывается, аристократ! Но меня этот гриб восхитил не аристократизмом. Прямо от нашего дома начинается дорога в лес. Вернее, не дорога, а широко растоптанная коровья тропа, по которой стадо уходит через выгон на выпас. На выходе с выгона ее сжимают с одной стороны старые черемухи, а с другой - осиново-березовый лесок. Здесь коровы, которые бредут по выгону широким и вольным строем, толпятся и невольно выстраиваются в тесную колонну. Там, где они толпятся, растет высокая, жалящая сквозь штаны и рубаху крапива.

В этом не аристократическом, но хорошо унавоженном местечке мы обнаружили жуткое количество зонтов всех возрастов - от полностью раскрывшихся до только что проклюнувшихся, напоминающих тупорылые пули крупного калибра.

Собирали мы их долго. Нам хорошо помогала Эльза, а они все росли и не убывали. Остановила этот грибной праздник двухнедельная сушь. Но что они делали, пока росли! Семья зонтов, например, вылезла из земли растопыренной пятерней и опрокинула набок валун с лошадиную голову - вот целенаправленное усилие живого, оно обязательно победит неживое, если ему не мешать!

И ежегодно, были бы дожди и тепло, этот унавоженный крапивный пятачок густо обрастает зонтами, прямо как щеки Ноздрева бакенбардами. Собирая их, мы забывали о крапиве, очень уж радовали их белоснежные, на глазах розовеющие срезы.