За Императора!

Солдаты в кузове грузовика вскинули лазерные ружья, дав быстрый огневой залп, пока солдаты СПО пребывали в оцепенении. Только нескольким хватило времени отреагировать, и они бросились в укрытия под взрывающимися вокруг них лазерными разрядами. Одновременно Юрген вдавил педаль газа до упора.

– Варп раздери! – Кастин пригнулась, когда ответный выстрел опалил дверь кабины возле нее, и выхватила свой болтерный пистолет.

– Живыми не отпускать! – скомандовал я.

Если бы остались выжившие, они мгновенно вышли бы в вокс-сеть, выдав наше местоположение всем, кто мог ее прослушивать, и сделав нас мишенью для охоты обеих сторон. Я был вправе отдать такой приказ, и уже это было достаточной причиной для любого другого комиссара, чтобы поступить именно так, но мне трудно было не думать о том, какие старания я приложил, чтобы избежать казни пятерых солдат на борту «Праведного гнева», солдат, которые заслуживали смерти много более, чем эти болваны.

Неважно. Юрген топил педаль газа в пол, и мы промчались сквозь баррикаду, подмяв под колеса зазевавшегося солдата СПО, исчезнувшего с криком и неприятным звуком, отдаленно напоминающим треск смятой ногами фанерной коробки. Стоявшие в ряд бочки разлетелись подобно кеглям, и покатились по проспекту, лязгая о стены окрестных зданий и оставляя жестокие шрамы на кузовах припаркованных у обочины машин. К тому времени когда они, наконец, остановились, большая часть оказавших нам сопротивление солдат была уже мертва. Какие бы навыки они ни приобрели на тренировках, этого было совершенно недостаточно в столкновении с солдатами, которые сражались с тиранидами и выжили. Некоторые успели огрызнуться поспешными и неточными выстрелами, прежде чем вальхалльские стрелки оставили их лежать с кровавыми, обожженными дырами в головах. Приглушенное ругательство, донесшееся по воксу, сказало мне, что один из наших солдат все-таки задет, но, коли он сохранил способность вот так ругаться, рана не очень серьезна.

– Держитесь, комиссар!

Юрген крутанул руль, и грузовик тряхнуло, когда он опрокинул одну из горящих бочек во втором ряду. Она разлилась, и горящий прометий поглотил тела убитых.

– Бежит.

Кастин прицелилась из своего болт-пистолета и выстрелила, как по мишени. Тонкий след дыма соединил дуло со спиной убегающего солдата СПО, и снаряд, пробив легкую броню, взорвался фонтаном крови и внутренностей.

– Добрый выстрел, полковник. – Я прикоснулся к микропередатчику: – Лустиг?

– Это был последний, сэр, – уныло сказал он.

Я мог понять его чувства. Расстрел практически беззащитного союзника – не то боевое крещение, какого кто-либо из нас желал для нашего соединения. Но это было необходимо, продолжал убеждать себя я.

– Раненые?

– Солдат Пенлан схлопотала рикошет. Небольшие термические ожоги, только и всего.

– Рад слышать,– сказал я. Нужно было сказать что-то, что поддержало бы их боевой дух, но едва ли не единственный раз в жизни мой хорошо подвешенный язык отказался мне повиноваться.– Скажите им… Скажите солдатам, что я благодарю их.

– Так точно, сэр. – В голосе сержанта прозвучала неожиданная нотка понимания, и я осознал, что произнес все-таки именно то, что нужно. Они так же хорошо, как я, знали, что было поставлено на кон.

После этого надолго установилось молчание. В конце концов, о чем тут было говорить.

Я надеялся, что кровавая цена, заплаченная за то, чтобы довести до конца нашу миссию, останется самым прискорбным инцидентом за эту ночь, но, конечно же, я не принял в расчет тупую ярость толпы.

Разногласия между лоялистской и ксеноистской фракциями зрели поколениями, как гнойник, и вражда залегала очень глубоко. Приближаясь к анклаву тау, мы видели следы кровавых столкновений между фракциями, которые смотрелись бы более уместно на нижних уровнях улья, чем на улицах процветающего мещанского города. Повсюду лежали, реже – свисали с фонарей тела как лоялистов, так и ксеноистов, хотя по некоторым из них невозможно было определить ни их принадлежность той или другой партии, ни что-либо еще. Кастин покачала головой.

– Вы видели что-нибудь подобное? – ошеломленно спросила она, и хотя вопрос был скорее риторическим, к ее очевидному удивлению, я кивнул.

– Нечасто.

И только перед вторжением Хаоса или орочьим набегом. Но чтобы это содеяли обычные горожане со своими соседями… Такого я раньше не видел. Я содрогнулся, раздумывая о том, как близко к поверхности обыденного существования скрывается такая дикая жестокость и с какой легкостью все, что мы стремимся защитить, может быть уничтожено в одну ночь.

– Впереди беспорядки, комиссар,– сказал Юрген, сбавляя газ.

Я вгляделся сквозь лобовое стекло. Толпа заполняла улицу, как вода запруду, особенно сильно волнуясь перед огромными бронзовыми воротами, в которые упирался проспект. Даже если б я не видел отчетливо плавные очертания здания, все равно я был бы уверен, что мы прибыли к месту назначения.

– Это периметр торгового анклава тау, – подтвердил Эль'сорат, когда я переключил свой вокс на его волну. – Но получить возможность войти может быть сложно.