За каким плечом

Зато с Дианой и Агуштином их дружба только крепла, и именно воздушница периодически жестко давала отпор некоторым студенткам, пытавшимся после скандала «поточить зубки» о Миру. В их тройственном союзе, где Мире как магу земли досталась основательность, а Диане – порывистость, дианина резкость хорошо уравновешивалась мягкостью ее давнего приятеля Тейшейрой, чьей стихией являлась вода. Только у него получалось спокойно выносить как непредсказуемые перепады ее настроения, так и неожиданные выплески энергии. Мира втихаря надеялась, что из этой застарелой дружбы со временем получится нечто более напоминающее взаимную симпатию, а, может, и впрямь нежные чувства. И в противовес не принимающих Миру студентов в их компанию постепенно влился Фернанду Фару, продолжавший выказывать ей скромные знаки внимания, что немедленно стало поводом для Дианы позубоскалить о несчастном влюбленном. Впрочем, и Мира не оставалась в долгу, умудряясь насмешками удерживать подругу от лишних телодвижений. Например, отговаривая ее от посещения тренировочного зала.

– Я, пожалуй, пойду в зал… потренируюсь…

– Ди, ты совсем с ума сошла?

– Нет, я еще на полдороге!

– Ага. И идешь ты сейчас в тренировочный зал не потому, что тебе там и впрямь потренироваться захотелось, а потому что там сейчас по расписанию занятия у группы Тейшейры. Уже вся Школа сплетничает, что ты за ним бегаешь!

– Я за ним не бегаю! Я… это… охочусь. И не порти мне настроение – у меня тонкая душевная организация!

Настолько тонкая, подумала Мира, что твоей душевной организацией хорошо врагов по маковке отоваривать – смертельный исход гарантирован.

– Слушай, Диана-охотница, ты, это, временно заканчивай промышлять добычей бедного Агуштина, и начинай уже готовиться к завтрашнему зачету по бухгалтерии, а? Сам он себя не сдаст! А Агуштин и завтра из Школы никуда не сбежит. Успеешь еще… заохотить.

Диана принималась ворчать, обзывала Миру приземленной, скучной и ни разу не нормальной, но усаженная твердой рукой за учебники, начинала готовиться к сдаче зачета. А еще помогал готовиться к семинарам и практическим занятиям Фернанду Фару, ставший за последние месяцы частым гостем в их комнате.

В отличие от большинства студентов, разве что не плевавшихся ей вслед, Фернанду продолжал ненавязчиво присутствовать при чаепитиях, приносить маленькие букеты цветов, объяснять непонятный Мире с Дианой, но им самим уже пройденный материал, и как-то незаметно стал своим в их маленькой компании, которая теперь насчитывала четыре человека. Мира уже не съеживалась, когда он целовал ей руку, а даже как-то чувствовала себя обделенной, если этого не происходило. Ей нравилось, когда именно он оказывался ее партнером в танцклассе, и обнимал ее за талию на законных основаниях. А как-то сорванный с ее губ в оранжерее полновесный поцелуй и вовсе заставлял ее думать о чем-то явно фривольном и… даже неприличном.

А уж когда он пригласил Миру стать его официальной парой на Зимнем балу, традиционно проходившему в Школе перед первой сессией, даже Диана безапелляционно заявила:

– Все! Парень спекся! Интересно, как твой отец отнесется к подобному зятю?

Мира покраснела, но так… для себя… отстраненно прикинула как это будет звучать – Миранда Фару. А что, красиво.

– Ну, Диана Тейшейра тоже неплохо будет звучать…

Приготовления к празднику – занятия всегда приятные, и Мира с Дианой купили себе по новому платью и с утроенным энтузиазмом разучивали стандартную танцевальную программу. А утром дня Зимнего бала Диане пришла магограмма, что ее мать находится при смерти, и та вынуждена была срочно покинуть Школу. Пришлось Мире идти на бал без верной подруги, но с кавалером, что искупало многое.

А потом были танцы и фейерверк за окнами бальной залы. И пунш с минимальным количеством, но все-таки алкоголя. И слова о любви. И поцелуи в нише, подальше от остальных студентов. И поцелуи в ее комнате, где они остались с Фернанду вдвоем. И первое в жизни слияние с мужчиной. Ушел он только под утро. Прислушавшись к своим ощущениям, Мира не смогла сказать, что она получила такое уж прямо огромное удовольствие. Но… она чувствовала себя взрослой. Впервые в жизни привлекательной. Наконец-то для кого-то желанной. Ровно до того момента, когда вошла в столовую.

А там ей довелось стать свидетельницей отвратительной сцены, когда Прошперу Ди Лурдеш Арантеш и Криштиану Морейра при всех вручали Фернанду Фару выигрыш в обмен на демонстрацию ее нижнего белья. Оказывается, все усилия Фернанду по ухаживанию за ней были ложью. Они просто поспорили, сумеет он ее соблазнить или нет. Он выиграл и теперь принимал деньги и поздравления.