За Калинов мост

Теперь калейдоскоп информационных полей вращался в другой плоскости. Вместо бестолковых фантазеров дело пришлось иметь с мудрецами. И неизвестно, кто из них вышел лучшим мастером наводить тени и сгущать краски. Мудрец, в попытке казаться еще мудрее, на одно значимое слово умел накрутить тысячу ненужных, зато красивых и сложных, недоступных пониманию непосвященного.

Тонны книг, километры исписанных свитков легли на стол одним листком бумаги.

Игорь. 20 сентября, вечер

«...молодецкое сердце не выдержало – смял он девичью красу»

Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде: N 173 Народные русские сказки А. Н. Афанасьева

Она обнимала его и назвала милым медвежонком. Игорь так и не понял, как к этому относиться. Смешно было рассчитывать на победу над героем спецназа, но и столь позорного поражения Игорь не ожидал. Даже не одним ударом, одним движением поставить на колени и вынудить корчиться от боли и лить слезы – это, конечно, профессионально. Но она обнимала его. Просто пожалела? Да наверняка!

Еще накануне, днем, когда Игорь проснулся и увидел ее спящей на расстоянии вытянутой руки, он понял, что крепко влип. Смутное томленье от ее очарования неожиданно вылилось в тяжелую жгучую страсть, клокочущую и рвущуюся наружу. Он не ожидал этого от себя, совершенно не ожидал. Было ли этому виной появление Сергея с его примитивными желаниями, или близость ее тела и его пьянящие запахи, или пережитый ночью переход, обостривший его восприятие еще сильней? Какая разница?

Игорь хотел и не мог отвести от нее взгляд. Защитить, укрыть, окружить заботой и нежностью – теперь этого явно не хватало. Пока его желания не шли дальше проявлений теплого дружеского расположения, он мог позволить их себе. А что делать теперь? Что делать с мучительным влечением, потребностью сейчас же, немедленно сгрести ее в охапку, прижать к себе и унести куда глаза глядят, подальше от этого сильного и красивого героя? А там будь что будет...

Он собирался взять себя в руки и хотя бы успокоиться, ушел из домика и долго бродил, прихрамывая, по берегу озера, пока не увидел метрах в двадцати от берега одинокую белую кувшинку. Было бы верхом безрассудства после перехода по болоту снова лезть в ледяную воду, но Игорю как раз хотелось чего-нибудь безрассудного, отчаянно глупого и решительного. Он разделся и поплыл за цветком, надеясь, что озеро немного охладит его пыл. Змею в воде он приметил не сразу – она плавала кругами вокруг кувшинки, приподнимая головку над водой. И встреча эта снова заставила его убедиться в том, что его восприятие мира меняется. Он словно на миг оказался в ее чешуйчатой шкурке, ощутил, как прохладная вода вьется вдоль гибкого тела, тонко, еле слышно вибрирует пространство вокруг, и заметил приближение собственного теплого дыхания. Ты отпустил нашу сестру. Мы проснулись сами и разбудили белый цветок, чтобы ты мог обрадовать ту, которая нас боится.

Игорь тряхнул головой, но гадюка, почуяв его приближение, поплыла на середину озера, и наваждение исчезло.

Ей понравился цветок. Она была смущена и... она обрадовалась. Или ему это только показалось?

Он дал себе слово, что не прикоснется к ней, он не имеет права к ней прикасаться. И постоянно ловил себя на том, что мучительно ищет повода оказаться к ней как можно ближе, взять за руку, потрогать лоб... И обманывал самого себя, убедительно доказывая: это была необходимость, ничего от его тяжелой страсти в его поступках нет и быть не может.

А когда она с испугом сказала, что ничего такого про него вовсе не думает, в ответ на предложение натереть ее водкой, Игорь почувствовал себя последней тварью, втеревшейся в доверие к беззащитному существу. Она ему доверяет, она не ждет от него никакого подвоха. И ее юбка, сделанная из занавески, снятой с окна... Ее босые ножки с круглыми коленками, крепкие как у гимнастки, и нежные как у младенца...

И после всех его метаний, попыток обмануть и ее и самого себя, после того, как он не мог уснуть ни на минуту за последние сутки, и мужественно выслушал пару десятков сальных шуток героя спецназа, не шевельнув даже бровью, после того, как уверился в том, что сходит с ума, раздваивается, расщепляется – после этого он увидел в окно, как Сергей на руках уносит Маринку в лес.

Игорь не мог поверить своим глазам. Он так надеялся, что герой спецназа вовсе не нравится ей, и она почти убедила его в этом. Тем больней оказалось разочарование. Смотреть на нее в чужих руках было горько, и Игорь хотел отвернуться и стиснул зубы. Вот почему ревность называют жгучей. Потому что она действительно жжет, но не как огонь, а как кислота. Разъедает все внутри, и от этого хочется свернуться в узел, сжаться, спрятаться от самого себя...