За Калинов мост

Но зеленая трава мгновенно превратилась в колючую стерню, солнце исчезло, и белесое небо с обрывками черных туч глянуло на него сверху. Какое унылое место. Ветер донес до него неразборчивое причитание. Опять? Может, вверх выстрелить получится средним и указательным пальцем?

Не получилось даже толком ухватить тетиву. Игорь пососал ободранный большой палец и пустил стрелу в белесое небо. И в тот момент, когда скошенное поле исчезало, ему показалось, что он увидел лысую голову Волоха, совсем рядом с собой. Или это только почудилось, или это снова был морок, или герой спецназа все же Игоря опередил…

Уютная поляна на краю дубравы появилась из ниоткуда, и вместо воя ветра снова раздалось пение птиц. Она сидела на самой ее середине и плакала. И даже не подняла головы, когда Игорь окликнул ее.

Он слез с коня и подошел поближе.

– Маринка?

Она качнула головой и подняла мокрое от слез лицо.

– Что случилось? Это ты? – спросил он и положил руку ей на плечо.

– Это я, – ответила она.

– Почему ты плачешь?

– Потому что я умерла. Разве ты не видишь? – буркнула она.

– Я пришел забрать тебя отсюда…

– Да? Ты уверен, что это так просто? Никто меня не отпустит.

– Но… Но ты обещала мне…

– Я ничего тебе не обещала. Я сказала, что хочу, чтобы ты на мне женился, но я ничего тебе не обещала. Уходи.

Игорь растерялся.

– Так пообещай, в чем же дело!

– Поздно. Уходи, не трави мне душу.

Вот так… Найти ее среди сонмища видений, чтобы услышать «Уходи»?

– Погоди. Кто тебя не отпустит? Я пойду и потребую тебя назад!

– Ничего не выйдет, – она снова залилась слезами, кусая губы, чтобы задержать рыдания.

– Нет, постой. Давай хотя бы попробуем!

– Ты живой! Ты знаешь, что здесь делают с живыми?

– Нет, не знаю, но мне все равно. Я пришел за тобой… Я уже не боюсь умереть…

– Да? Не боишься? Тогда выпей воды из того ручья, – она ткнула пальцем в сторону, – может быть, ты не боишься и этого? Если ты сделаешь это, мои родственники может быть и подумают…

– А… а что за вода в том ручье?

– Это вода не для живых, только и всего.

Игорь осмотрелся по сторонам. Может быть, и вправду попробовать? Он уже ел жгучее варево, поднесенное старухой, и она назвала его пищей мертвых. Почему бы не попробовать воды не для живых? Он встал и пошел искать ручей, на который Маринка показала пальцем. Ощущение, что все происходящее ему снится, крепло с каждой минутой.

– Что, действительно не боишься? – спросила она.

Он покачал головой. Ручей бежал совсем недалеко, и на вид вода в нем была самой обыкновенной. Наверняка, такая же жгучая, как и старухино варево. Он опустился на колени, и зачерпнул воду пригоршней. Нет, и на вкус она оказалась совершенно обычной. Вода как вода.

– Ну? – спросил он, – и что теперь?

Маринка ничего не ответила, встала и пошла прочь.

– Эй! – крикнул Игорь, – погоди…

Сон. Сон и морок. Ее фигура растаяла в воздухе, а его голова налилась тяжестью и сама собой склонилась на траву. Оберег. Надо немедленно уколоть себя медвежьем когтем… Он протянул руку к свитеру, но она безвольно упала вниз.

Игорь поплыл в тяжелом тусклом забытьи, мучительно стараясь проснуться. Он слышал сквозь сон ржание Сивки, и чьи-то тяжелые шаги. Он чувствовал, как его обыскивают, но не мог шевельнуться. Он понимал, что происходит – у него забирают перелет-траву, он никогда не сможет выйти отсюда и увести с собой Маринку. Но отчаянье не помогло открыть глаз – тяжелые веки не слушались приказов, и никакое усилие воли не могло заставить их подняться.

А потом его трясли чьи-то руки, и даже пару раз хлестнули по щекам. Нет, он не мог проснуться. И только когда острый коготь впился в плечо, глаза распахнулись сами собой.

– Медвежонок! Что ты тут делаешь? Ты же мне обещал!

Маринка. Это была настоящая Маринка. В свадебном платье, а не в том, в котором он видел ее в последний раз. И на голове ее жемчугом горел венец в форме короны. Самая красивая девушка на свете. На этом и на том.

Он сел и огляделся. Рукав был пуст, и Сивки нигде не было видно.

– Я ничего не обещал, – ответил он, спросонья плохо понимая, что произошло.

– Медвежонок… – она осторожно ощупала его плечи и спину, – медвежонок, милый… Что она с тобой сделала, чтобы отправить сюда?

– Ничего. Она меня парила в бане… и заставила есть какую-то дрянь…

Маринка обняла его и положила голову ему на грудь. Это была настоящая Маринка, потому что сердце забилось громче и захотелось прижать ее к себе еще сильней.

– Моя Маринка… – шепнул он, потихоньку соображая, что случилось.

– Ты самый смелый, Медвежье Ухо. Я так боялась, что ты сюда придешь… Я же знала, что ты на все согласишься, потому что ты самый отважный, потому что ты настоящий индеец. Я не хотела, чтоб тебя мучили…