За Калинов мост

Печь быстро нагрела небольшую комнату, в домике стало тепло и уютно, тем более что Сергей нашел пачку свечей на полке возле входа, и зажег несколько штук. Маринка осторожно протиснулась мимо него, кое-как развесила вещи над печкой и юркнула под спальник – Сергей ее пугал. После его казарменной шутки на переправе через реку она вообще боялась к нему приближаться. Он, похоже, считал себя неотразимым, и это ее невероятно бесило. Нет, конечно, надо отдать ему должное, любая женщина посчитала бы за счастье, если бы он только глянул в ее сторону, но Маринка любой женщиной не была, и за счастье его взгляды не считала. Ее злило его откровенное издевательство над Игорем, его попытки навязать ему соперничество – она видела, как больно это медвежонка задевает, и каждый раз ей хотелось ударить Сергея чем-нибудь тяжелым по голове.

– Игорь, ты спишь? – спросила она, когда Сергей вышел на улицу, видимо тоже стирать одежду.

– Нет, – сразу ответил тот.

– Мне показалось, что я видела монаха. Мне это могло показаться, я знаю. Но… я его боюсь.

– Знаешь, я думал по дороге, – ответил он, – и вчера смотрел в список. Я, конечно, далеко не всех в нем знаю, но примерно четверть я вспомнил. Это же мои односельчане. Кого-то я знал лично, с кем-то работал, про кого-то слышал. Так вот. Я думаю, человек, который писал этот список, не знал, кто знает, когда умрет, а кто – нет. Поэтому там есть вычеркнутые фамилии, и знаки вопросов. А вот восклицательные знаки стоят напротив людей взрослых, но еще не стариков. Во всяком случае, тех, кого я знаю. Если стоит сокращенное имя, Миша, или Таня, восклицательных знаков нет – это дети. А минусы – напротив стариков. И еще – напротив Лены, которая со мной работала.

– И что все это значит?

– Я не могу точно сказать. Возможно, человек, составивший список, пытался понять логику убийцы, а возможно – сам этим убийцей и был. А дети и старики в списке лишние. Они не вписываются в логику убийств.

– Но тогда зачем их убивали?

– Если автор списка – убийца, то я не могу этого объяснить. И… еще это связано с перелет-травой. Возможно, этот таинственный монах за ней охотится, и ищет людей, которых Волох пошлет на ее поиски. Тогда ему надо следить за нами, чтобы не пропустить момента, когда она окажется у нас в руках. Если хочешь, я прочитаю до конца, что на этом листочке написано. Может быть, что-нибудь станет понятно.

– Ты сначала поспи, и я тоже хочу выспаться, так что спешить некуда. Как твоя коленка? Еще болит?

– Нет, не так сильно. И греет хорошо.

– Проснемся, и я опять песок погрею. Ты, главное, не вставай.

– Я постараюсь.

Как бы Маринка не хвасталась, что никогда не устает и не простужается, у печки и под теплым спальником ей показалось, что она тяжело больна, и не может даже пошевелиться, настолько ей плохо. Но сон быстро сморил ее.

Ей приснился знак засеянного поля, который бабушка увидела в разлившемся воске. И сон этот, как ни странно, показался ей и тревожным и счастливым одновременно.

Она проснулась от собственного кашля, и села на кровати, чтобы легче стало дышать. Кровать Игоря была пуста, а Сергей богатырски храпел на дощатых полатях, которые утром Маринка не приметила, лежа на одеяле и укрывшись плащ-палаткой со своим вещмешком под головой. Кашель Маринки его не разбудил.

Печка давно прогорела, и в домике стало холодно. Или у нее поднялась температура? Она потрогала свой лоб, но, разумеется, ничего определить не смогла. Маринка хотела встать, свесила ноги на пол, но тут увидела, что рядом с ее подушкой лежит огромная белая кувшинка на длинном тонком стебле. Ничего себе! Кувшинки в сентябре не цветут!

Интересно, кто ее принес? Игорь или Сергей? Почему-то совсем не хотелось, чтобы это был Сергей. Маринка взяла цветок в руки: его только что сорвали, стебель оставался мокрым, а лепестки не успели хоть сколько-нибудь обвять. Наверняка, Сергей дрыхнет уже давно. А если цветок принес Игорь, то что он хотел этим сказать? Маринке неожиданно стало неловко, она почувствовала, как загорелись щеки. Или у нее и вправду поднялась температура?

Дверь со скрипом приоткрылась, и в домик зашел Игорь с охапкой дров в руках.

– Доброе утро, – смущенно сказал он и опустил глаза.

– Привет! Какой красивый цветок, – Маринка тоже потупилась.

Игорь кивнул, и ей показалось, что глаза его смеются. Значит, это точно он!

– Я хотел чаю погреть, но для этого надо топить печь, – вместо ответа пробормотал он, – ты кашляла все время. А говорила, что никогда не простужаешься.

– Ерунда, – ответила Маринка, соскользнула на пол и только тут заметила, что ее юбка-занавеска перекрутилась и больше напоминает набедренную повязку. Она судорожно начала дергать ее обеими руками вниз, но Игорь вежливо не смотрел в ее сторону.

– А шмотки высохли? – спросила она на всякий случай.

– Да, – отозвался Игорь, закладывая в печку поленья, – спасибо тебе. Ты вчера все постирала…

– Ерунда, – снова сказала она и улыбнулась, – за шоколадку я готова и не на такое!

Он улыбнулся в ответ и потянулся к рюкзаку.

– Ну не надо все понимать так буквально, – она рассмеялась, – я еще не умывалась.