За каменной стеной

Лицо густо запылало от внимания, которое я намертво приковала к себе этим признанием. Вот только волновали меня лишь одни – карие глаза, сосредоточившиеся на мне. Я буквально почувствовала, когда это произошло, потому что трусила оторвать взгляд от Димы и увидеть реакцию Миши.

Брат же гневно оскалился, разочарованно отвернул голову, и меня внезапно накрыло волной эмоций. Я поспешила закрыть лицо, исказившееся от плача, ладонями, но это увидели все.

– Успокойся, Поль, – залепетала жена одного из Диминых друзей, обняв мои плечи.

Кто-то еще оказался рядом, но я находилась в вакууме своих переживаний. Ужасный, невыносимый момент… Мне было больно, что все так происходило, и хотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился!

– Хорошо, – неожиданно услышала я вердикт брата. – Хорошо, ребят, делайте что хотите, блядь, мне плевать!

Его голос совсем не звучал одобрительно, поэтому я вся невольно обратилась в слух.

– У меня только одна просьба к тебе, Тереев. – Подняв глаза, я увидела, как Дима колко смотрит на него. – Надеюсь, ты не обидишься, если я попрошу тебя свалить отсюда нахер?

– Дима, прекрати! – яро вмешалась Оля.

Однако Миша даже глазом не моргнул и сухо ответил:

– Не вопрос, друг. Мне жаль, что я испортил тебе праздник.

– Друг? – неожиданно злобно усмехнулся брат.

– Димон, да ты чего? – начали остепенять его друзья.

Оля тоже не понимала мужа.

– Господи, Дима! Зачем ты так?!

Только Миша не стал развивать конфликт. Достойно принял враждебность моего брата и, резко втянув воздух, развернулся, чтобы уйти.

– Миша! – отчаянно всхлипнула я, чувствуя, как разгоняется сердечный стук в панике.

– Миша, стой! – приказала Оля. Затем беспомощно кинулась к Диме. – Ну… ну куда он поедет на ночь глядя?! Ну что вы творите?!

– А ты че, ему нянька?! – внезапно рявкнул Дима так, что она отшатнулась. – Ну так иди, пожалей бедного мальчика!

Входная дверь хлопнула, ознаменовав колючую тишину, воцарившуюся вокруг меня и внутри. Я рассеянно отметила, каким взглядом Оля осадила Диму, и что на его лице мгновенно пронеслось сожаление. Но было поздно… Он обидел свою жену, и, отшвырнув полотенце с пятнами крови, она остервенело зашагала к лестнице.

– Оля! – виновато позвал брат, но девушка даже не оглядывалась и быстро поднималась на второй этаж. – Ну зачем ты лезешь? Блядь…

Нервно схватившись за голову, Дима пнул ногой попавшийся стул, так что тот отлетел далеко в сторону. Затем, грозно уставившись себе под ноги, зашагал в зал, вероятнее всего, для того, чтобы напиться. И в этот момент эмоциональной атаки я резко вынырнула из своего ступора.

– Ты не имел права так говорить, – сказала я укоризненным низким голосом, когда брат прошел мимо. – Он – твой друг, Дима. Он… Достойный человек, лучше всех, кого я знаю!

Дима замер и, медленно повернув голову, задержал на мне непреклонный взгляд.

– Ты не имел права так говорить… – повторила я, стискивая зубы. – И за меня выбор делать тоже права не имел!

Грудную клетку резануло от щемящей боли и глубокой обиды на брата. Потому что внутри колоколом билось осознание, что, несмотря на слова о выборе, Миша не сможет переступить его неодобрение. Не сможет поставить на кон эту многолетнюю дружбу!

Я так и не услышала от Димы ничего. Да, в общем-то, и не ждала. Стыдливо оглядела присутствующих и поспешила мимо лестницы в прихожую.

Праздник закончился. Очень скверно для всех. И мне кажется, хуже всего чувствовала себя я… Никогда еще при мне Дима не ссорился с Мишей так сильно. И с Олей никогда так при мне не разговаривал. Ощущение вины не заставило себя ждать и терновыми прутьями окутало грудную клетку. Если смотреть правде в глаза – это ведь все из-за меня…

До входной двери я практически бежала. Даже не надела ничего – так и выскочила на улицу в одном платье, больше всего боясь опоздать. И не зря. Внедорожник Миши уже был заведен. Как раз когда я вышла из дома, он резко вырулил и ослепил меня фарами.

– Нет, стой! – крикнула я что есть мочи.

Закрываясь от света руками, помчалась к машине, но она резко начала сдавать назад. Я к ней, а она от меня – все дальше и дальше!

Это так ранило, что я в конце концов просто беспомощно застыла, обняв свои плечи заледеневшими руками. Внедорожник тоже остановился и некоторое время не двигался с места. Но я уже смирилась с тем, что Миша уедет, приняла его решение. Поэтому почти не поверила, когда дверь с водительской стороны вдруг отошла в сторону.

Миша очень быстро оказался рядом. Притянул меня к груди и стиснул в стальных объятиях, сжав мои волосы на затылке в кулак.

– Пожалуйста, не уезжай!.. – попросила я, вздрагивая от плача.

Я слышала, как он сделал резкий вдох, прежде чем поднял мое лицо ладонью, заставляя смотреть на себя.

– Иди в дом, Полина, – непреклонно велел Миша, закрывая мои плечи от холода. – Тебе лучше остаться – ты знаешь.

Я упрямо замотала головой, а он сжал мой подбородок сильнее и вдруг поймал мои губы своими. Пьянящая, обезоруживающая волна тут же пронеслась пламенем по телу. Миша поцеловал меня коротко, но жадно, затем, прислонившись лбом к моему лбу, непреклонно повторил: