За каменной стеной (СИ)

— А я что-то машину её не заметила, — с трудом скидываю сапоги и прохожу дальше.

— Да мы на такси, моя машинка себя плохо ведет на такой дороге. Привет, Диляра! — рядом с мамой появляется моя двоюродная сестра.

Сдерживаюсь, чтобы не сделать замечание по поводу её внешнего вида. Черное, облегающее платье едва прикрывает ягодицы. Черные чулки, кружево которых выглядывают из-под подола. На губах — кроваво-красная помада. Длинные, окрашенные в гранатовый цвет, волосы распущены и блестящим водопадом лежат на загорелых плечах Алсу.

Посыл понятен. Алсу пришла показать, как она хороша.

— Привет, — сдержанно улыбаюсь. Отворачиваюсь, чтобы повесить куртку и заодно обдумать, как вести себя.

— А вы давно приехали?

— Пять минут назад. Нам Мария Семеновна уже чай успела сделать. Сидели на кухне, — мама окидывает меня внимательным взглядом.

Кажется, она замечает мое недовольство.

Я улыбаюсь маме. Обнимаю её.

— Спасибо, — шепчу.

Перевожу взор на Алсу.

Ей я тоже улыбаюсь, но совсем по-другому.

Гляжу в глаза и понимаю, что я не простила её за ту попытку поссорить меня с мужем. Та смотрит на меня невинным взглядом.

Не верю.

Хочется многое ей сказать, но по ряду причин, одна из которых — беспокойство, что малыш начнет волноваться, я сдерживаюсь.

— Пойдёмте тогда пить чай вместе, — киваю в сторону кухни.

Мария Семеновна, заметив мое появление, с улыбкой встречает меня и ставит передо мной чашку чая с молоком. Последний месяц я предпочитаю пить его именно так.

Тепло благодарю её, а потом завожу разговор.

— Мам, как у папы дела?

— Ой, — мама улыбается, — зовет меня на выходных скататься за город. На лыжную базу.

— Поедешь? — делаю глоток чая.

— Не знаю, — мама чуть краснеет. — Я на лыжах толком-то кататься не умею.

— Тетя Гульнара, там все просто, — вставляет свое слово Алсу, — я сначала тоже думала, что не научусь. А потом мы с ребятами слетали на этих новогодних праздниках в Альпы, и я быстро научилась. Кататься, с ветерком — кайф!

— Надо подумать, — мама чуть наклоняется в мою сторону, — Диляра, где у вас тут туалет?

— Прямо и вторая дверь налево.

Мама скрывается за дверью, а я и Алсу остаемся одни за столом.

Мария Семенова что-то тушит в сковороде, параллельно режет овощи, и потому я уверена, что наш разговор она никак не услышит.

Не успеваю открыть рта, как Алсу первой начинает беседу.

— Диляра, ты, наверное, злишься на меня из-за тех дурацких фоток? Ты прости, я не хотела тебя расстраивать. Просто переживала за тебя очень, боялась, что и Руслан тебя будет обижать, обманывать.

— Ладно, проехали, — я делаю еще один глоток чая.

— Ничего не проехали. Я же вижу, что ты дуешься на меня, — Алсу тяжело вздыхает, — я тоже ведь переживаю.

За столом повисает молчание. Так не вовремя в памяти всплывают наши с Алсу игры в дочки-матери, поездки на дачу, первые уроки макияжа на лицах друг друга…

— Ну прости ты меня, дуру, — Алсу берет меня за ладонь и виновато смотрит в мои глаза, отчего мое сердце сжимается.

До боли становится жалко и Алсу, и нашу дружбу.

Наверное, так неправильно поступать. Нужно уметь прощать, беречь отношения, ведь мы, люди, неидеальны.

Нужно быть толерантнее.

Один из советов психолога в женском журнале.

Но ведь психолог психологу — рознь.

Не всем советам стоит следовать, и потому я отвечаю Алсу так:

— Ты знаешь, Алсу, очень трудно забыть поступок человека, который хотел влезть в твою семью и продолжает это делать прямой сейчас.

Глаза двоюродный сестры расширяются от удивления, а я — добавляю:

— Поэтому вот мой ответ — наша дружба закончилась.

Алсу меняется в лице:

— Диляра! Как ты можешь такое говорить?! Это что, из-за мужика? Из-за кого-то мужика двенадцатилетнюю дружбу в унитаз смывать?!

— Могу, Алсу. И это — не какой-то мужик, а мой — муж, — чуть подаюсь вперед и впиваюсь взглядом в глаза двоюродной сестры, — мой муж, на которого ты положила глаз. Так что теперь, когда наша дружба закончилась, ты, Алсу, сможешь заняться тем, чем давно пора было заняться. Начнешь строить свою личную жизнь, а не лезть в чужую.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Сердце бешено стучит в моей груди.

Стою и во всю улыбаюсь.

Все мое внимание сконцентрировано на входной двери. Слышу шаги. Слышу, как топает, чтобы скинуть с обуви снег, Руслан.

Наконец дверь открывается, и на пороге появляется хозяин дома. Уставший, небритый и такой родной!

— Девочка моя, не спишь? — Садыков удивленно вскидывает брови, а я — делаю два шага, чтобы оказаться в его долгожданных объятиях.

Нос улавливает любимый аромат.

Амбра, мускус, кожа.

Тепло любимого запаха окутывает мне. Довольно жмурюсь. Вот теперь я чувствую себя в безопасности.

— Наконец-то ты дома, — шепчу в шею мужа.

Он чуть сильнее обнимает меня и говорит:

— Да. Наконец-то, Диляра.

Мы стоим так, обнимая друг друга, около минуты. Сердце мое теперь бьется ровно и счастливо. Наслаждаюсь дыханием Руслана, теплом, что источает его сильное тело.

— Давай-ка, я куртку хоть сниму, ладно?

Я киваю головой, но объятия не разжимаю.

Садыков глухо смеётся.

— Маленькая. Соскучилась. Я тоже.