За каменной стеной (СИ)

Но я читала, что такое состояние временно — гормоны пойдут на спад, и может случиться послеродовая депрессия. Хочется верить, что сия чаша минует меня, но даже если это случится, меня не покидает твердая уверенность, что мы справимся.

Сулейманчик ест с аппетитом. Он сладко причмокивает. Какое-то время смотрит на меня своим мудрым взглядом, а потом — засыпает. Выжидаю несколько минут, затем перекладываю сына в кроватку. Ту самую, которую мы выбрали в тот день.

Нет, у меня язык не поворачивается назвать 19 февраля злополучным днем. Несмотря на ту страшную аварию и весь пережитый ужас.

Нет!

19 февраля — день рождения моего ребенка и точка.

— Доченька, — мама берет меня за ладонь и заглядывает в глаза. — Мы с папой так испугались за вас. Видела бы ты отца… Он всегда — кремень, но в тот вечер он плакал, а потом…

Мама не успевает закончить разговор, как в спальне появляются Руслан и папа.

Сердце сжимает от любви к ним обоим.

Что поделать, даже несмотря на холодность папы ко мне, я не могу отменить к нему своих дочерних чувств. Особенно теперь, когда я узнала, что он плакал в тот день.

Мы встречаемся с папой взглядом. Он как-то странно смотрит на меня. Совсем иначе чем раньше.

— Внук спит?

Киваю. Папа подходит к кроватке. Долго смотрит на спящего Сулейманчика.

Я — рядом, готовая в любой момент защитить своего ребенка. Вот он, материнский инстинкт. Наблюдаю за сосредоточенным выражением лица отца. Папа молчит. А потом, вдруг, теплая улыбка озаряет его мужественное лицо.

— Диляра, спасибо за внука, — повернув в мою сторону голову, произносит он.

Не успеваю что-либо ответить, как отец мягко, помня о моем шве, обнимает меня за плечи. Теплые ладони его ласково гладят мою голову.

— Доченька, ты прости меня, — шепчет он. — Я был не прав все эти годы. Какое счастье, что Всевышний даровал тебя. И какое счастье, что я понял это, Дилярочка моя.

ДИЛЯРОЧКА

Никогда папа так не называл меня.

А сейчас…

Из моей груди вырывается глухое рыдание. Я плачу.

От облегчения и счастья.

Наконец-то моя маленькая девочка, что сидит во мне, получила любовь и признанием своего отца.

В спальне горит приглушенный свет.

Наконец-то дома мы остались одни.

Я, Руслан и наш сын.

Пятнадцать минут назад нам с мужем удалось впервые в жизни искупать Сулейманчика.

Мои руки тряслись от волнения и мыслей, что что-то пойдет не так. Сын такой крошечный! И как сложно держать его головку!

Но какое счастье, что, в отличие от меня, Руслан не волновался.

Любимый спокойно купал сына, а я, стоя в сторонке, только молча восхищалась своим мужем и умилялась Сулейманчиком.

Теперь сын сладко спит в кроватке, а я — лежу в центре нашей большой кровати и просто наслаждаюсь домашним уютом, тишиной и ощущением спокойствия.

— Не уснула? — в дверях появляется Руслан.

В его руках — поднос.

— Нет, — медленно сажусь и выразительно смотрю на поднос. — Ты чего принес?

— Поесть, — муж садится на край кровати и ставит рядом с собой поднос.

На нём — глубокая тарелка, заполненная золотистым куриным бульоном, рядом — тарелка с батоном, ломтиками сыра и отварного мяса, чуть подальше — бокал с чаем. Разумеется, чай с молоком.

— Ой, как много, — говорю, а у самой уже рот наполняется слюной.

— Налетай, пока не остыло, — Руслан выразительно смотрит на меня. — Или ты хочешь, чтобы я накормил тебя?

— Нет, спасибо, — улыбаюсь, — но я согласна поесть при одном условии — ты разделишь этот ужин со мной.

— Разве я могу тебе отказать? — Садыков запихивает себе в рот кусочек мяса, а затем — тоже самое проделывает со мной.

Мы быстро съедаем весь ужин, а потом — ложимся. Я удобно устраиваюсь на плече любимого. Он нежно водит ладонью по моей щеке.

Так хорошо. Так спокойно. Я любима и люблю.

— Как ты себя чувствуешь? — шепчет Руслан.

— Счастливой, — говорю, как есть. — А ты?

— Счастливым, — Садыков сверкает обаятельной улыбкой. — Я кое-что забыл, погоди.

Он переворачивается и аккуратно достает из прикроватной тумбы бархатную коробочку и протягивает её мне.

— Подарок на рождение сына, — добавляет Руслан.

— Русла-ан, — тяну я.

— Открывай, это спецзаказ.

Послушно открываю коробочку и замираю от восхищения.

Там, на ложе из черного бархата, пылая блеском, лежит крупный бриллиант в форме сердца.

— Очень красиво, — я перевожу на мужа взволнованный взгляд. — Но твое сердце куда красивее, Руслан. Мой самый главный подарок — это ты.

Садыков замирает. Смотрит на меня и не моргает.

— Тебе не понравился подарок? — приглушенно уточняет он.

— Ты что, — я порывисто обнимаю его за шею и целую в щеку. Шепчу:

— Подарок великолепен. Просто знай — я уже счастлива.

Не дожидаясь ответа, прижимаюсь губами к теплым губам Руслана. Целую его, вкладывая в свой поцелуй всю любовь и благодарность.

Руслан целует меня в ответ, а потом первым прерывает поцелуй. Тяжело выдыхает и как-то странно улыбается.

— Диляра, — муж окидывает меня многозначительным взглядом, — да ты у меня женщина-огонь.

Я краснею от того, как смотрит на меня любимый.

А потом — так вовремя просыпается наш сын.

— Я тебе принесу его, — произносит Руслан и вскоре возвращается с Сулейманчиком.