За холмом

Бегемотик решил немного ещё порисоваться и крутанулся вокруг своей оси, да так неуклюже, словно и был настоящим бегемотом. Одной рукой он зацепил висевший на стене безвкусный натюрморт, тот накренился и слетел с гвоздя. Франт бросился его ловить, да напоролся плечом как раз на тот самый гвоздик. Раздался треск рвущейся ткани, почти мгновенно слившийся с нечеловеческим воем, изданным сыном большого чиновника. Костюм был испорчен безнадёжно – на плече болтался целый клок, сияние померкло. Франт скривил по-детски своё важное чистокровное лицо и был готов зарыдать. Путешественник сочувственно поцокал языком. Приложив неимоверные усилия, Бегемотик всё же сдержал эмоции, повздыхал немного, снял фрак, осмотрел внимательно.

– Придётся сегодня идти в сиреневом. А этот надо восстановить, жаль его, это самая необычная вещь в моём гардеробе, а гардероб у меня, я тебе скажу, один из лучших в стране, если не самый лучший! – он торжествующе оглядел гостя с ног до головы, но потом жалобно всхлипнул.

– Зашить же можно, там не так и много порвалось… – попытался влезть с советом мужчина, но тут же, натолкнувшись на гневный взгляд франта, поспешил заткнуться.

– Я что, какой-то нечистокровный, что ли, помешанный? Или обнищавший? – праведный гнев Бегемотика был так силён, что на голове начал подпрыгивать цилиндр, и путешественник стал переживать за судьбу и этой детали гардероба. – Чтобы сын члена Совета ходил в зашитых одеяниях?!

– Да как же ты его ещё восстановишь?

– К пастуху придётся ехать, может, что-то найдётся для вставок на плечи.

– К пастуху?

– Конечно, больше не к кому. Только у него бывают необычные вещицы, ткани разные… Вот эти каменья, например, – он приподнял полу фрака, вновь ослепив мужчину, – я достал у него.

– Это не каменья, это стразы… Я уже совсем перестаю что-то у вас тут понимать. Разве пастух не пасёт скот?

– Стразы? Интересное слово, ни разу нигде не читал и не слышал, надо запомнить. А пастух пасёт, конечно, на то он и пастух. Но он также и необычный человек, я тебе как-то говорил.

– Ну да, ты говорил, что он образованный, что-то типа того. Но при чём тут ткани, вещицы?

Франт воровато оглянулся по сторонам, приблизился к путешественнику и зашептал ему почти в самое ухо:

– Он совсем, вообще необычный. Говорят, только ты никому не говори… Хотя все так думают. Но говорить нельзя – это тайна, слухи… В общем, есть мнение, что пастух – единственный, кто был за холмом и оттуда вернулся.

– С необычными вещами, что ли? Я ничего не понимаю! А что, из-за холма никто не возвращается? Там запретная зона, но туда кто-то всё же ходит?

– Ходят. Туда уходят умирать. У нас здесь давно практически никто не умирает: когда человек чувствует приближение смерти или самостоятельно решает расстаться с этим миром, он идёт за холм.

– Зачем, почему?

– Холм – сакральное место. И всё, что за чередой холмов – территория табу, запрета. Эта тайна сопровождает человека всю его жизнь. Конечно же, мысли о том, что же там, за холмом, волнуют каждого, кто способен на раздумья. И покидая этот мир, человек в буквальном смысле отправляется в мир иной. Здесь находят смерть только те, кого она застала неожиданно. Ну и члены Совета старейшин – они не представляют и минуты, которую должны прожить, уже не обладая властью.

– А пастух этот, стало быть, вернулся? Как вы это поняли?

– Тише, тише! Дело в том, что он знает очень, слишком много! Больше, чем можно почерпнуть из книг, которые у нас сохранились. Его отправили пасти скот, чтобы он меньше общался с простым народом, да и мы стараемся его избегать, потому что лишнее знание может разрушить наши устои, наш размеренный и стабильный быт. Но у него ещё есть вот эти необычные вещи. Он неохотно ими делится, только за особые услуги.

– Довольно странно это слышать от тебя, сына могущественного человека… Насколько я успел понять, тут ни имущество, ни жизнь человека, а тем более простолюдина, не особо-то ценится…

– Я понял тебя. Да, конечно, его пытались изолировать, скажем так, насовсем. Или хотя бы провести обыск и посмотреть всё его необычное имущество. Но каждый раз у него находились покровители из Совета. У него почти ко всем есть подход. Всем что-то от него надо. И простой народ за него стоит горой, если тронуть – это чревато бунтом. Потому что он многим помогает, используя свои тайные связи с влиятельными семьями, оказывая нам услуги в обмен на прощение каких-то проступков черни. Ну и плюс к этому… – Бегемотик замялся.

– Ну?

– Откровенно говоря, есть опасения, что у него до сих пор есть и какой-то контакт с тем миром… Ну ты понимаешь – с миром, откуда исходит Великий голос.

– То есть вы просто боитесь его убить или посадить в тюрьму, забрать его имущество, потому что думаете, что за него может прийти месть со стороны этого вашего голоса или пришельцев?

Франт сделал несколько шагов назад, к двери, посмотрел на путешественника зло и испуганно одновременно, как загнанная в угол крыса.