За Хребтом

Они ее не получат. Не-ет. Он не выдаст, а уж план Конторы-то не подкачает. Всегда срабатывал. Уходили за час до прихода Надзора сколько раз уже. И пусть пытают. Всегда на полшага впереди полицаев. Наверное, я здесь пару дней. В крайнем случае можно и язык откусить, и ампулу разгрызть. Не успеют откачать. Главное, чтобы Азимка по плану ушла. А он-то не подкачает. Прикроет, как сможет. Хотя, может, и больше. С другой стороны, время будто совсем остановилось. Ампула вот только в плаще. Может, ее вообще сейчас перепрятать из воротника. А то допрос. Свяжут руки и отберут плащ. Лучше перепрятать.

Взгляд Лема метнулся к противоположной стене. Она была выбеленной, идеально чистой и пустой. Вешалки на ней не было. Но он все же вскочил на ноги и подбежал к стене. Помимо кровати в комнате ничего не было. Холодный пол морозил ступни. Голые стены не несли на себе следов обоев. Вокруг лишь слабо мерцал свет в полной тишине.

Лем ударил кулаком по стене. Затем еще и еще раз. «Да выключите вы уже эту чертову лампу, – заорал он в пустоту, – черт вас подери, ее жужжание сведет меня с ума». Осознав тщетность своих усилий, подпольщик начал барабанить в дверь. Удары сыпались один за другим. Ноги и руки покрылись ссадинами, а Лем все не желал останавливаться. Бился в дверь, кричал, срывая голос, снова старался впечатать свои конечности в металл. Он кричал, и слезы капали из его глаз. «Выключите лампу, прошу. Ее звук убьет меня», – не то требовал, не то умолял он в перерывах между схватками в полнейшей тишине.

Когда он снова ударил, на дверь подали электрический ток, все тело Лемора дернулось и с глухим звуком шмякнулось на пол. Через минуту свет в комнате погас.

* * *

Это пробуждение было самым тяжелым из всех. Вереницы мутных образов собирались в стаи, с размаху налетали на Лема и разбивались, словно шквальный ветер о скалы. Короткое пустое «выключение».

По привычке Лем потер закрытые глаза ладонью. Она была влажной от пота, будто он не лежал в отключке, а совершал марш-бросок. «Странно, может, у меня поднялась температура?» – Лем открыл глаза. И сейчас же вскочил на ноги. От долгого сидения они затекли, и подпольщик не удержался и упал обратно. Быстро перебирая ногами, он отполз в дальний от двери угол. Его рот перекосила гримаса ужаса. Он таращился на свои руки и одежду. Свежая, еще не засохшая кровь стекала по предплечьям и локтям. Вся одежда была вымазана донельзя.

В страхе, не желая подтверждать подсознательных догадок, Лем медленно поднял голову на противоположную стену. Кровавые пятна от ступней Лема вели именно туда. Под красными подтеками, на полу была бурая лужа. Лишь белый квадратик фотографии резко выделялся на фоне этого безумия. Лем встал и на негнущихся ногах подошел вплотную. Это была фотография Азимки с черной надписью снизу: «Чья это кровь у вас на руках, товарищ Свирягин?»

* * *

Истошный вопль отчаяния, боли и ненависти пробился через шумоизоляционный контур Психологического Карцера. Скрытые микрофоны записали каждую ноту этого крика, зафиксировали слом человеческой воли одной лишь аудиодорожкой. Штатный психолог внимательно прокрутил последние несколько записей звука из Карцера, немного подумал и снял огромные наушники.

– Можно начинать. Арестант Свирягин готов к сотрудничеству, – сказал он, обращаясь к плечистому полковнику в черном камуфляже.

Человек в военной форме стоял молча, прислонив один наушник к уху. Его взгляд не выражал ровным счетом ничего. Рассмотреть какие-либо эмоции на его лице было решительно невозможно. Оно было словно грубо вытесано из камня, такими выглядят первые работы начинающих скульпторов, когда они только учатся придавать головам формы. Короткая темная стрижка с редкими седыми волосами выдавала в нем возраст, близкий к пятидесяти. Однако могучая, даже звероподобная фигура под черным кителем свидетельствовала о том, что он был в самом расцвете своих сил. «Интересно они придумали с этим Карцером. Надо взять на заметку. Может, и наша контрразведка как-то это реализует. Таскать через всю базу ННО в этот Карцер преступников, конечно, хорошо, но весь режим секретности к черту. А интересные все-таки у них методы, стоит поговорить об этом в штабе».

– Готовьте к транспортировке, – кивнул полковник толпящимся сзади помощникам, – только дайте отмашку, в какой момент говорить.

– Конечно-конечно, – на разный лад заговорили люди в белых халатах, – держите микрофон и ждите нашего сигнала.

«Цирк, да и только, – подумал командующий экспериментом полковник. – Фразы, шифры. Своих будто мало по работе».