За кормой сто тысяч ли

Фэй Синь, описывая эти города, нигде не прибегает к крутым и резким эпитетам. Напротив, он говорит о достойных обычаях их жителей, о белых каменных трех-четырехэтажных домах в Могадишо и Враве, домах, где трапезные и спальни расположены не во внутренних покоях, а на плоских крышах.

Уныние вызвали у Фэй Синя не сами города, а та земля, на которой они стояли — выжженная солнцедт, безлесная, сухая. «Булава [Брава],— пишет Фэй Синь [48],— расположена в соленой пустыне, жара в этом городе невыносимая, почвы бесплодны и урожаи крайне скудны. Воду достают из глубоких колодцев, и это единственная сносная вода, которая имеется здесь».

Описание города Ласа [49] — той самой Зейлы, которая вызвала у Ибн Баттуты отвращение и гнев, у Фэй Синя ведется следующим образом:

«Эту страну можно достичь при попутном ветре через 20 дней, следуя из Гули [Каликута]. Город лежит на берегу моря, и стены его выложены из каменных глыб. Нигде на горных склонах и в пустыне не видно ни травы, ни деревьев. Коров, овец, верблюдов, лошадей кормят вяленой морской рыбой. Климат всегда жаркий. Поля неказисты, урожаи скудны. Выращивают здесь один ячмень. Дождей не бывает по нескольку лет. Воду из колодцев достают бурдюками с помощью зубчатых колес. Мужчины и женщины собирают волосы в пучок и носят длинные одежды; у женщин на голове украшения на манер, принятый в Хулумусы [Хормузе]. Дома строят из каменных глыб и глины и они трех- и четырехъярусные. В верхних этажах помещения для варки пищи, покои хозяев и гостей, внизу живут слуги и рабы».

Думается, что китайским мореплавателям повезло больше, чем Ибн Баттуте, — они попали в гавани Восточного рога в сезон, когда не было массового убоя верблюдов; и, кроме того, им, разумеется, не были навязаны обременительные обычаи местного гостеприимства.

Путь флотилии, как мы уже говорили, шел вдоль берегов Восточного рога. Корабли заходили в Джумбу, Браву, Могадишо, Берберу и Зейлу. Все эти города-государства направили в Китай посольства с ответным визитом, а миссии из Бравы в 1418 и в 1423 годах побывали в Серединной империи дважды.

Аден — родина „львов моря"

Китайские гости скупали в гаванях Зенджа африканских зверей — львов, зебр, антилоп, а также благовонные смолы, слоновую кость, амбру и ладан. Спрос на китайские товары был велик, особенно на шелк и фарфор. В общем, однако, торговые операции в Зендже были не слишком значительны. И не в Могадишо и не в Бербере надо было искать ключи к торговым путям, ведущим в Египет и Сирию, страны, лежащие на подступах к европейскому Средиземноморью и в Аравию, которая по многим причинам интересовала организаторов китайских заморских экспедиций.

Центром, который находился на скрещении главных морских дорог, ведущих из Индии и из гаваней Ирана в Египет, Аравию и в Восточную Африку, дорог, связанных с системой главных караванных путей Передней Азии, был город Аден, куда корабли пятой экспедиции, видимо, пришли из Зейлы в августе или в сентябре месяце 1418 года.

Аден стоит на узком полуострове в ста пятидесяти километрах к востоку от Баб-эль-Мандебского пролива; узкийпесчаный перешеек соединяет этот выступ суши с гористым аравийским берегом. Город расположен на восточном берегу полуострова в огромной воронке — кратере потухшего вулкана.

С моря вход в гавань Адена охраняет скалистый остров Сирах. Со стороны суши город был окружен двойным рядом укреплений — мощной каменной стеной с бастионами и башнями и естественным, и при этом почти неприступным, оборонительным валом — цепью гор, на вершинах которых воздвигнуты были основательные крепостные сооружения.

Впрочем, эти укрепления, естественные и искусственные, могли уберечь город лишь от набегов арабов-кочевников. Воды в городе не было, она поступала из гор по трубам к водонапорной башне, построенной за городскими стенами. Когда эту тонкую водяную нить перерезали летучие дружины бедуинов, опасность городу не грозила. Воды в местных резервуарах было достаточно, чтобы напоить тридцать-сорок тысяч аденцев в течение нескольких дней. Но длительная осада грозила городу мучительной смертью от жажды.

Свободной земли в этом белом городе, застроенном трех- и четырехэтажными плоскокрышими домами, было очень мало и земля эта была такая же скудная и сухая, как засоленная почва Хормуза и Бравы.

И хотя в городе и были небольшие сады и огороды, но решительно все припасы — рис, ячмень, пшеница, фрукты — сюда ввозились из Индии.

Безводие, нестерпимый зной, неминуемые голод и жажда при малейшем нарушении нормальных связей с внешним миром — все это нисколько не пугало чужеземных купцов — египетских, иранских, зенджских, гуд-жаратских, каликутских, цейлонских, суматранских; не было в водах, омывающих Аравию, — ни в Индийском океане, ни на Красном море, более удобной гавани, к тому же еще столь удачно расположенной. В Аден привозили из внутренних областей Аравии и аравийского побережья Красного моря марену, опиум, благовонные смолы, тонкие камлотовые ткани — гордость ткачей Джидды и Медины, рытый бархат из Мекки, киноварь, ртуть.