За краем мира

На следующий день вновь повалил снег. Повалил в таких количествах, что кое-где стали останавливаться паровики и локомобили. На улицы выехало несколько зверообразного вида снегоуборщиков, Молли раньше всегда любила смотреть, как их лапы ловко загребают сугроб за сугробом, отправляя снег на транспортёр. Из трубы валит пар, снег растапливается – эта вода пойдет на всякие нужды в депо и мастерских.

У рачительных хозяев Норд-Йорка ничего не пропадает зря.

Голова у Молли после вчерашнего гудела и раскалывалась. Она попыталась было поканючить, но нарвалась на поджатые мамины губы и выразительное: «Моллинэр Эвергрин!» Пришлось, выслушав многословные воспитательные тирады, выползать за дверь и тащиться в школу.

За порогом по лицу сразу же хлестнула жёсткая снежная крупа пополам с угольной гарью. Небо нависало, свинцово-чёрное, и дым из бесчисленных труб Норд-Йорка смешивался с низкими, перевалившими Карн Дред облаками.

До школы Молли последовательно налетела на констебля, едва увернулась от локомобиля и в последний момент выскочила из-под колёс подкравшегося незаметно паровика. Вагоновожатый проводил её возмущённым свистом.

В школе тоже всё пошло сикось-накось и шиворот-навыворот.

На математике Молли долго и тупо пялилась в написанную на доске задачу: «Из гавани Дунберри и порта Норд-Йорк одновременно вышли навстречу друг другу дестроер и монитор…» Перед глазами немедленно появлялся изувеченный «Канонир», и Молли аж затрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения.

– Мисс Блэкуотер! У вас горячка? Что за кривляния? Уже решили задачу? Покажите… почему страница чистая? Что значит «ещё не взялись»?.. Посмотрите, другие уже заканчивают!

Молли обмакнула перо, но видела вместо разлинованной бумаги и набухающей чернильной капли лишь низкие тучи, косые шеренги бесконечных волн и борющийся с ними низкий монитор. Слева по борту вздымались дикие скалы негостеприимного вражеского берега, над острыми вершинами то и дело что-то бесшумно вспыхивало – вернее, не совсем бесшумно, с коротким запозданием докатывались громовые удары.

Четырнадцать дюймов, не меньше. Четырнадцатидюймовые орудия BL Mk II, длина ствола 35 калибров, вес снаряда 1410 фунтов, максимальная дальность стрельбы…

– Мисс Блэкуотер!

Монитор с трудом удерживается на курсе. Оба его орудия главного калибра задраны вверх, с наибольшим углом возвышения. Вспышка, дым, вырывающийся из стволов – корабельная артиллерия бьёт перекидным огнём куда-то вдаль, за линию береговых скал.

Море возле самого борта монитора вдруг вскипает, чёрная вода сменяется вихрем белой пены, и могучий корабль вздрагивает, словно налетев на камни. Но нет, откуда здесь камни?..

По палубе под струями секущего дождя бегут матросы в штормовках, тащат нечто вроде здоровенного куска брезента. Из белой пены у борта возникает что-то иссиня-чёрное, не поймёшь, то ли камень, то ли живое существо. Это чёрное вздыбливается до самых лееров, металл гнётся, палуба опасно кренится, и монитор, отчаянно гудя – словно призывая на помощь, – даёт задний ход. Инерция продолжает нести его вперёд, правый борт сминается, словно не из крепчайшей стали, а из гнилой фанеры.

– Мисс Блэкуотер!

Молли подскочила.

– В кабинет директора. Немедленно, – над ней нависала пышущая гневом математичка.

Директриса, миссис Линдгроув, к Молли вообще-то всегда благоволила. Ещё бы, Молли всегда получала высшие баллы для школы на ежегодных городских испытаниях по математике, черчению и физике.

– Что случилось, Молли, дорогая? Ты нездорова? Миссис Понитис подала на тебя уведомление…

– Д-да, госпожа директриса. – Молли разглядывала носки собственных ботинок. – Нездоровится. Да.

– Почему же ты не пошла к фельдшеру, мисс Найтуок? Почему не заявила учительнице перед началом урока?

– Д-думала, что справлюсь, госпожа директриса.

– О-хо-хо, – вздохнула миссис Линдгроув. Она была уже немолодой и, несмотря на должность, не злой. В её школе учениц секли, но так дело обстояло везде. – Иди-ка ты домой, Молли.

Это было совершенно неожиданно.

– Д-домой, госпожа директриса?

– Да, домой. Не до тебя сейчас. Ты отлично учишься, а каждый может почувствовать себя плохо. К тому же… – она встала, отодвинула штору, – к нам опять пожаловал Особый департамент. Что-то зачастили они последнее время…

Ноги у Молли почти превратились в кисель.

А что, если это – за мной? Если они узнали, что я дружу… дружила… с Сэмом, и теперь будут меня… того? А что, если Билли попался и выдал, что это я послала его разузнать, что случилось с Сэмми, а до этого ещё и с «Геркулесом»?

– Беги домой. – Миссис Линдгроув поднесла ладонь ко лбу, как бы в крайнем утомлении. – Выспись как следует. Расскажи папе, доктор Блэкуотер – прекрасный врач, он, несомненно, разберётся. Иди, Молли, иди. Мне надо встретить достопочтенных джентльменов Департамента.

Молли кое-как собрала книжки, накинула куртку, в два оборота замотала лицо шарфом. Швейцар мистер Баннистер как раз читал доставленную паропочтой записку миссис Линдгроув, что ученица мисс Блэкуотер отправлена домой распоряжением госпожи директрисы.