За краем поля

   Подвергаемый коллективным пыткам мужчина, определённо, был либо невероятно крут в плане самоконтроля, наглости и сногсшибающей гордыни, что проигнорировал прошлую реакцию, или весь гнев несдержанного палача пронёсся мимо, придясь на долю ни в чём не повинной чародейки. От греха подальше, Чаронит сразу утянула компаньонку вниз. И не ошиблась! В то же мгновенье волна отдачи пронеслась над головами, круша сгоревшие деревья и разщепляя взметнувшиеся за поживой белёсые жгутики пронырливых корешков.

   - Да кто посмел? - орал не своим голосом мужчина, содрогая землю расходящейся на многие мили сковывающей волю аурой.

   Алеандр Валент, пожалуй, впервые за время своей недолгой и весьма насыщенной в последнее недели жизни ощутила силу такой мощи, что цепкая и весьма упрямая сущность маленькой чародейки позорно капитулировала, сдавая бразды правления чужой воле. Перепуганная душа, стянутая в одну точку под хрупкой черепной коробкой, задёргалась пойманной в силок птицей, но тело, лишённое души и разума, закоченело фарфоровой куклой с блестяшей пустотой чуть влажных глаз.

   - С ума сошла! - злобным шёпотом рявкнула Танка.

   Хлёсткая пощёчина легла на неживую кожу сломленного тела, разгоняя по остановившемуся пульсу изкомканного резерва зыбь. Импульс, заданный некроманткой пронёсся по телу, обрывая сеть чужого воздействия и разом выгибая повреждённый резерв обратно. Пусть аура, повреждённая первой волной, и не восстановилось, а край резерва напоминал прокисший студень, Эл ощутила небывалое облегчение, только сейчас в полной мере прочувствовав, в какой опасности находилась и как тяжело будет восстановиться.

   - Та-а-ан, - протянула она хрипло, глядя на подругу чуть осоловевшими, почти влюблёнными от притупления боли глазами.

   - Вот только одержимой мне в компании для полного счастья не хватало! - проворчала не проникшаяся всей трогательностью момента Яританна. - Ползи давай. Быстрее умрём - раньше поднимут.

   - Прям идеальная эпическая речовка, - разочарованно вздохнула травница и поползла следом, уже не проявляя нездорового энтузиазма от предстоящей встречи.

   На поляне, что походила больше на фундамент рухнувшего святилища, так была плоска и геометрически выверена, за большим столом сидели двое мужчин в одежде старомодной настолько, что знакомые элементы на ней угадывались исключительно по урокам истории. Мужчины были коренасты, широкоплечи и достигали ростом метров трёх-четырёх, как можно было оценить из занимаемой чародейками позиции. Так что стол для них был действительно велик, почти огромен и запросто мог послужить крышей весьма просторного шалаша или землянки. Он словно вырастал напрямую из поверхности шероховатого тёмно-бурого камня, чуть подёрнутого длинными нитями вяло ползающей по округе сизой плесени. Она увивала крепкие грубоватые кресла прямо до высоких растрескавшихся спинок. Также густо пребывающая в постоянном движении мохристая субстанция опутывала и тонкий, причудливо изогнутый каменный штырь, расходящийся рядом зазубренных крюков, на которых извращённым штандартом чуть раскачивалось человеческое тело. Изорванная лентами рубашка открывала вид развороченной груди и впалого живота, где нити иномирной плесени уже успели жадно присосаться к свежим разрывам, побагровев и разбухнув. Некоторые жгуты их спускались по свободно висящим ногам, собирая редкие капли крови из прорех в истёртой ткани. Другие тянулись к разбитому лицу, уродливой паутиной затягивали его и искажали демонической маской. Казалось, в этом трупе, глумливо распятом на потеху сильнейшего, не оставалось места и капле жизни, а меж тем жизнь была. Она горела в светлых, почти прозрачных глазах и циничной кривой усмешке на тонких губах, искрилась по контуру покрывающих кожу витиеватых знаков, упрямо текла по венам такого хрупкого тела. Да, пойманный нечестивец и попиратель законов мирозданья жил с каким-то одержимым упрямством, но жалким потрёпанным видом годился в ряды умертвий, и лишь тяжёлый иссиня-чёрный плащ, чуть трепетавший на слабом поветрии был до неприличного гладким, чистым и торжественным. Не иначе, как и за этим скрывалась очередная хула для окружающих.

   Одежды сидящих за столом гигантов были куда менее претенциозными. Некрашеное, сотканное грубо полотно рубах даже на вид казалось колючим; застиранными и грязными смотрелись широкие нелепые кушаки, сношенными остроносые сапоги и лишь кожаные обручи с вплетёнными самоцветами, клыками и металлическими пластинами, хоть сколь-нибудь впечатляли прихотливого зрителя. Впрочем, и здесь весь брутальный эффект портили стриженные полукругом волосы и длинные височные цепи с костяными бирюльками. Один из великанов, седой и остроносый, неторопливо вдавил в стол опустевшую глиняную кружку, будто она всегда была частью каменной поверхности.

   - Ну, попал ты к нам своим ходом и раньше времени, так это ещё не нарушение, - с ленцой и снисходительной добродушностью, позволительной в разговоре с неразумными детьми, да пленными шпионами, заметил тот, чей голос был услышан первым. - Ублюдок твой чуть раньше метку получит да всех делов.