За красивые глаза

И, оставив озадаченного репортера перед дверью, Лариса прошла внутрь, плотно затворив ее за собой. Переступив порог своего кабинета, она первым делом заказала завтрак, удовлетворенно отметив, что у Осокина хватило ума не преследовать ее еще и здесь. После завтрака она закурила сигарету и, отпивая маленькими глотками крепкий черный кофе, задумалась над происшедшим.

Деньги мог прислать либо вор, либо человек, знающий вора. В первую очередь это его сообщник. Но зачем сообщник станет возвращать деньги? И как смог забрать их у подельника? Или они у него и были? Тогда он и есть вор? Ерунда какая-то получается, замкнутый круг! Кто вор, кто сообщник? И был ли сообщник вообще? Пока Лариса не находила никаких мотивов для возвращения денег. В то, что вора замучила совесть, как сыронизировал Соболев, она, конечно, не верила.

А что, если этот человек просто знал, кто украл деньги, но не был его сообщником? Просто случайно узнал… Но тогда опять возникает вопрос — как ему удалось заполучить их у вора? И почему прислал тайком, не разоблачив этого злоумышленника и не назвав своего имени?

Смутная догадка промелькнула у нее в голове и тут же улетучилась, поскольку в кабинет громко постучали.

— Да-да, — крикнула Лариса, и на пороге, как всегда не вовремя, возник ее заместитель Дмитрий Степанович Городов.

— Ну что у тебя такое? — вздохнула Лариса.

— Я, Лариса Викторовна, извиняюсь… — как-то смущенно начал Степаныч, усаживаясь в кресло, — дело в том, что я к вам по личному вопросу…

— По личному? — удивилась Лариса.

Личный вопрос у Степаныча всегда был один и тот же — просьба повысить ему зарплату. И представив себе, что сейчас придется выслушивать обычное нытье Городова о том, как плохо ему живется, она нахмурилась. Степаныч продолжал ерзать на стуле и краснеть.

— Ну так что, говори, — поторопила его Лариса, желая поскорее разочаровать своего администратора, заявив, что ей надоели его однообразные просьбы.

— Мы с вами как-то недавно тут поговорили о бабах… О женщинах, — поправился он. — И я подумал, может, у вас кто найдется для меня на примете? Ну, подружка там или знакомая одинокая?

Лариса была просто ошарашена. Дмитрий Степанович окончательно смутился.

— Степаныч, — неожиданно засмеялась она. — Тебе же не нравятся женщины, которых я предлагаю. Вспомни, как ты отзывался о моей сестре!

— Ну, первый блин комом, — не отставал Дмитрий Степанович. — А вы еще поищите.

— А почему ты обращаешься именно ко мне?

— Потому что вы единственная умная женщина из тех, кого я знаю, — ответил Степаныч. — И я подумал, что вашему вкусу можно доверять. К тому же и круг знакомых у вас должен быть на уровне…

— Ты что же, с помощью моей знакомой хочешь поднять и свой интеллектуальный уровень? — усмехнулась Лариса. — Или в первую очередь материальный?

— Да что вы, нет, конечно! — запротестовал Городов. — Просто действительно мне женщину надо. Нормальную, — вздохнул он.

— А с женой что? — поинтересовалась Лариса.

— Эта обезьяна старая! — моментально завелся Степаныч. — Выгнал я ее!

— За что?

— Да приготовила на завтрак какую-то бурду, я даже есть не смог!

— А что именно-то?

— Паштет из утки с черносливом! — язвительно сообщил Городов. — Нет, вы только вдумайтесь, Лариса Викторовна, — из утки с черносливом! — Степаныч, вытаращив глаза, затряс ладонью перед лицом Ларисы. — Главное, знает, что я люблю простую картошку с селедкой, и готовит какую-то экзотическую отраву!

— Тебе должно быть стыдно, Дмитрий Степанович, — назидательно сказала Лариса. — Ты работаешь в лучшем ресторане Тарасова и возмущаешься сочетанием продуктов, вполне совместимых. Тебе известно, что в нашем ресторане готовят куда более экзотические блюда.

— Я их никогда не ем! — отрезал Степаныч. — А вот картошку в мундире у нас почему-то не готовят!

— Я подумаю над твоим предложением, — стараясь не рассмеяться, проговорила Лариса. — Но, знаешь, если ты по таким поводам будешь закатывать дома скандалы и выгонять жену, то, боюсь, с тобой не уживется ни одна женщина!

— Да я и не хочу жить с ней! Просто чтобы была женщина, встречаться с ней иногда…

— Ага, чтобы всегда была под рукой в случае чего! Нет уж, Дмитрий Степанович. Боюсь, у меня нет никого подходящего. И мне, честно говоря, не хочется, чтобы ты тиранил моих подруг, а они потом проклинали меня за то, что познакомила с тобой.

— Да я и не собираюсь никого тиранить! — загорячился Степаныч, но Лариса остановила его.

— Шел бы ты работать, — сказала она. — Тогда и о бабах времени не будет думать.

— Вот-вот! — подхватил Степаныч. — Я и так только работаю и работаю! И никому в голову не приходит, что и у меня должна быть личная жизнь.

Он вдруг понуро опустил голову, и Ларисе стало даже жаль его.

— Ладно, Степаныч, — ласково сказала она. — Я постараюсь подобрать что-нибудь подходящее, но не обещаю. И только после того, как закончу очередное дело.

— Вот спасибо, Лариса Викторовна, — обрадовался Степаныч. — Скажите, что мужчина серьезный, основательный, прагматичный…

— С большим заработком, — с улыбкой подхватила Лариса.