За красными ставнями

Она боялась лишь одного — что кто-то ее опередит. Найти маленькую современную квартиру в респектабельном районе в Танжере почти так же трудно, как и в других местах. Поэтому Пола решила добраться туда первой и стать лагерем у порога.

«Я получу эту квартиру, — твердила она себе. — Должна получить!»

Полностью одевшись в темно-голубое — почти под цвет ее глаз, — Пола, прежде чем открыть дверь ванной, выключила свет. Будильник должен был зазвонить только в восемь, и до этого времени ничто не могло разбудить Билла.

Задержавшись только для того, чтобы взять сумочку и легкое пальто, Пола выскользнула из комнаты и осторожно закрыла дверь, не щелкая замком. Спустившись на первый этаж отеля по покрытой плотным ковром лестнице, она вышла на верхний участок рю дю Статю и почти сразу же остановила такси.

Небо все еще было беловато-серым, с розовой полосой на востоке. Держа газету под мышкой, как талисман, Пола откинулась на спинку сиденья.

Спустя двадцать секунд после того, как автомобиль тронулся с места, другое такси отъехало от обочины и последовало за первым.

Хотя Пола не читала газету в автомобиле, многие фразы объявления запечатлелись в ее памяти. Квартира, правда, состояла только из одной большой спальни-гостиной, но днем кровать легко можно было замаскировать под кушетку. Там имелась «китченетт»[51] — Полу познакомили с этим термином американские друзья и фильмы, — которую нетрудно спрятать за ширму. Ванная включала все современные удобства. «Отлично подходит для временных жильцов»… Хотя номер телефона отсутствовал, цена казалась абсурдно низкой.

Но лучше всего был адрес: Маршан, 40-бис.

— Рядом с доктором Макфейлом, — шепнула Пола себе под нос. — Лучше быть не может.

Двадцать с лишним лет назад, когда Танжер являл собой всего лишь кучку грязных домишек, сгруппировавшихся вокруг квадратных башен Казбы, никто не ожидал, что, благодаря своему положению в Северной Африке, он быстро превратится в город со ста тридцатью тысячами жителей и с таким количеством денег, наживаемым законными и сомнительными путями, что некоторые станут зарабатывать на жизнь, играя на взлете и падении курсов разных валют.

Город разросся вверх и вширь за счет больших зданий, изящных вилл и жилых домов в испанском стиле, с желтыми оштукатуренными стенами и зелеными шторами. Маршан была обширной, вполне респектабельной площадью, в одном из углов которой стояла лечебница доктора Макфейла — не менее современная, чем любая лондонская.

Покуда такси мчалось вверх по рю дю Статю, через широкую и безмолвную плас де Франс и снова вверх по рю дю Фес,[52] Пола была погружена в раздумье. Она усмехалась про себя, вспоминая последний горячий спор сэра Генри Мерривейла и полковника Дюрока, произошедший накануне ночью, прежде чем все отправились по домам.

— Пошли — мы не должны стоять посреди улицы, — сказал Дюрок, аккуратно подняв обрывок штанины под иронические замечания Г. М. — Нам нужно выпить прощальный кубок. Согласны? — И он повел Г. М., Билла и Полу в бар «Парад».

Хотя Пола часто бывала в этом баре, она всегда опасалась, что они с Биллом застанут там Марка Хэммонда. Долговязый и худощавый, почти абсолютно лысый, несмотря на свои тридцать пять лет, Марк Хэммонд писал научно-популярные книги, которые давали ему стабильный, хотя и не слишком большой доход. Местом жительства он избрал Танжер, но часто путешествовал по Европе.

Хотя Хэммонд не вел себя оскорбительно даже в пьяном виде, он иногда бывал до неприличия откровенным. Полу, как и Билла, смущали замечания вроде следующего: «Полагаю, мистер Бентли, вы знаете, что я влюблен в вашу жену?» Или: «Пожалуйста, не думайте, что я делаю авансы. Я ненавижу драки — слава богу, от природы я слабак. А вы, я слышал, неплохо боксируете в среднем весе — хотя, вероятно, не так хорошо, как Альварес le terrible,[53] — и я не хочу, чтобы мне проломили голову из-за неразделенной любви». После этого Хэммонд дружески смеялся.

Войдя в бар «Парад» прошлой ночью с Биллом, Г. М. и Дюроком, Пола испытала облегчение, не обнаружив там Хэммонда. «Парад» — маленький, скромно освещенный бар с черно-красной мебелью. Над стойкой висит балдахин, под которым в ту ночь собралась нетрезвая, но не шумная компания. Так как владелец «Парада» — широкоплечий дружелюбный техасец, посетители большей частью были американцы или британцы.

Вдоль стен стоят скамейки и столики, за которыми можно отлично поесть и выпить. Г. М. и полковник заняли столик в дальнем углу, сев рядом. Билл поместился возле полковника, а Пола — возле Г. М., как прислужники.

— Alors,[54] — заговорил Дюрок, постучав пальцами по столу, — вы верите, что наш преступник снова попытается взломать сейф месье Бернштейна?

— Угу. И готов держать пари, — усмехнулся Г. М., — что на этот раз мы его поймаем, если распоряжения буду отдавать я.

Как ни странно, оба говорили тихо, подчеркивая слова только гримасами, хотя полковник в целом сохранял свойственную ему учтивость.

— Значит, я ошибаюсь в своей стратегии? — осведомился он.