За красоту убивают

Она провела меня в самую дальнюю комнату спа — ту, со шлангом, которую показывала мне Дэнни, или в другую такую же — разобраться в них из-за всех этих переходов и поворотов было трудно. На маленьком столе в углу горела свеча, еле слышно играла музыка, сегодня это было что-то в стиле «назад, к природе», а не азиатское, как обычно. Корделия меня проинструктировала, что она выйдет, а я тем временем разденусь и лягу на спину под простыню. Как только она вышла, я сняла халат и повесила его на крючок на двери. Забираясь на стол, я заметила майларовую пленку, лежавшую под стопкой полотенец и простыней, и от ее вида меня замутило. Через несколько минут Корделия постучала в дверь, и я негромко ответила, что она может войти.

— Вы раньше делали обертывания? — спросила она, отворачивая верхний край простыни и аккуратно его разглаживая.

— Нет, никогда.

— Процедура выполняется в несколько этапов. Сначала я щетками отшелушу вашу кожу. Потом очищу ее настоящим отшелушивающим скрабом. И наконец, нанесу морскую грязь и заверну вас, как в кокон. Сначала грязь покажется вам прохладной, но под бумагой она согреется и даже слегка запузырится. Пока будет длиться непосредственно обертывание, я сделаю вам массаж волосистой части головы, а потом положу на глаза прохладную ткань. Если вы почувствуете хоть малейший дискомфорт, сразу же скажите.

— Дискомфорт? — спросила я.

— Некоторым пузырьки кажутся немного… непривычными.

Для первоначального очищения кожи Корделия воспользовалась, судя по всему, обычными головными щетками с натуральной щетиной. Небольшими кругообразными движениями она прошлась практически по всему моему телу, включая грудь. Затем настал черед скраба, ароматизированного, по словам Корделии, эвкалиптом. Растерев меня, она включила воду и из шланга смыла с меня весь скраб до единой крупинки. Я вытерлась полотенцем и снова легла, на этот раз прямо на майлар, и Корделия принялась накладывать грязь.

Пахла грязь отвратительно, как помойка за рестораном суши. И хотя поначалу ощущение было освежающее, как только Корделия скрепила края бумаги и положила сверху полотенце, стало горячо и липко, как она и предупреждала. Я почувствовала, что превращаюсь в сковородку с кипящим соусом из морепродуктов.

— Морская грязь — это естественный очиститель, — просветила меня Корделия, еще больше приглушая свет. — Она выводит из организма все шлаки.

Она начала массировать мне голову, ее пальцы двигались уверенно и ритмично. Меня снова поразила сила рук Корделии — они были как у мужчины, даже, пожалуй, сильнее, чем у Эрика. Я бы хотела лежать вот так и нежиться как кошка, которой чешут за ухом, но мешали неприятные ощущения в теле, попавшем в плен первобытного ила.

Через несколько минут Корделия отошла, и я услышала, как она что-то отжимает. Потом она положила мне на глаза прохладное, влажное полотенце.

— Расслабляйтесь. Мне нужно принести кое-какие материалы, но я скоро вернусь. Когда все закончится, вы увидите, какой гладкой станет ваша кожа.

«Ну, берегитесь, если она не будет нежной, как попка младенца!» — мысленно пригрозила я, потому что по удовольствию данная процедура могла сравниться только с исследованием органов малого таза. Я знала, что легко могу высунуть из кокона руки, но все равно испытывала приступ клаустрофобии. Скорее всего в этом была повинна не только горячая, бурлящая грязь, но и мои воспоминания об Анне, завернутой в майлар. Она стояла у меня перед глазами — жуткая серебряная мумия. Я сделала глубокий вдох и принялась считать от ста до единицы.

Вскоре я услышала, как Корделия тихонько вошла в комнату. Вдруг в комнате совсем стемнело, и я догадалась, что массажистка выключила свет. Затем она накрыла верхнюю часть моего тела полотенцем или чем-то более тяжелым — наверное, одеялом.

Я только открыла рот сказать, что мне слишком горячо, как услышала чей-то выдох — задули свечу. Теперь комната погрузилась в полную тьму.

— Что происходит? — громко спросила я.

Внезапно еще одно тяжелое полотенце закрыло мое лицо. Я услышала звук, похожий на треск скотча, отдираемого от рулона, и затем что-то надавило мне на лицо. Я запаниковала. Я едва могла дышать.

Глава 19

Я попыталась крикнуть под полотенцем, но не могла пошевелить губами — им не хватало места, чтобы что-то произнести. Я почувствовала легкое прикосновение к своему телу, а потом, через полотенца, различила тихий звук закрываемой двери. Глотнуть воздуха не было никакой возможности, и сердце забилось так стремительно, словно полностью потеряло над собой контроль.