За Кубанью

«Хорошо, что успел закончить переговоры с Алхасом, — думает Улагай, меряя поляну крупными шагами. — Вместе с повстанческим подпольем это большая сила». Он начинает — в который раз — подсчитывать, сколько людей выставит каждый аул. «Лучше всего брать минимум — человек по семьдесят — восемьдесят. Не мало ли?» После некоторых колебаний Улагай останавливается на этой наметке. Ему мерещатся ряды вооруженных всадников, проносящихся перед ним, главнокомандующим. Он приветствует их. Со всех сторон слышится; «Да здравствует Улагай Кучук!», «Живи мною лет, зиусхан!».

Однако какие же новости в штабе? До него теперь рукой подать. Лесная дорога вдруг начинает выкидывать коленца: то бревно поперек разлеглось, то завал. Тут будто случайно опрокинулся воз с хворостом, там — воронка снарядная. Скажи нужное слово — и бревно отползет в сторону, хворост раскидают, через воронку перебросят шаткий деревянный мосточек. Впрочем, довольно прочный. Хоть до штаба и рукой подать, но попасть в него не просто.

«Штаб Улагая! — приосанивается Улагай, горделиво оглядываясь. — Будущая адыгейская Мекка. Здесь адыги будут дышать воздухом отваги и преданности мне, Улагаю».

Но вот Ибрагим выбирается на обжитую поляну, подкатывает к небольшому домику. Их тут несколько. Дома — для начальства. Челядь, разумеется, в землянках.

Улагай соскакивает с повозки, небрежным кивком отвечает на почтительные приветствия, бросает Ибрагиму:

— Всех офицеров — ко мне!

Входит в свой домик. В нем не так уж плохо. Конечно, с виллой под Сочи не сравнить, но вполне терпимо. Ибрагим даже ухитрился притащить откуда-то сифоны с сельтерской.

Улагай заходит в спальню лишь на одну минуту — переодеться. Вот он уже в кабинете — в свежей гимнастерке, подтянутый, улыбающийся, сапоги блестят, как всегда. Его ждут.

— Коротко доложу обстановку. — Он четко, ясно и действительно очень коротко сообщает о переговорах с Алхасом. — Теперь у нас есть реальная вооруженная сила, — заключает он. — Алхас ждет приказа. Ваши новости?

Поднимается высокий красавец с коротенькими усиками — Крым-Гирей Шеретлуков, начальник повстанческого штаба и его заместитель. Он сообщает все, что установила агентура, разбросанная на довольно обширной территории от Темрюка до Баталпашинской. Самое важное ехидный Крым-Гирей приберегает напоследок.

— Начал действовать Султан-Гирей Клыч: он уже поднял восстание в Карачае. Опирается на армию Фостикова.

Улагай надменно улыбается. «Старый негодяй, — проносится в мыслях, — ничего не сказал, словом не обмолвился. Значит, затаил что-то. Что же?» А слова бегут сами собой:

— Поднять восстание, опираясь на Фостикова, не трудно. Сколько у них сабель и штыков?

— По данным Фостикова, — отвечает Шеретлуков, — шесть тысяч, по моим — не более пяти. Резервы, мне думается, он уже исчерпал.

Поднимается Ибрагим:

— Фостиков набивает себе цену, но пять тысяч у него есть.

— Пять тысяч солдат, — роняет Улагай, — хороший заслон от Красной Армии. Однако, друзья, бьет и наш час. Прошу к карте.

Он отдергивает занавеску, и на стене обнажается большая карта Северного Кавказа. Чистая, без единой пометки.

— Мне кажется, десант выбросят несколькими группами примерно в следующих районах… — Улагай указывает на ряд пунктов на побережье поближе к Тамани. — Направление главного удара окажется в стороне от нас — Врангель намерен опереться на казачество, это не секрет, господа. Фостиков пробьется к нему через Армавир, Султан-Гирей, по-видимому, останется на месте. Вывод: не торопиться! Наиболее удачный момент для взрыва, мне думается, — период самых ожесточенных боев на подступах к Екатеринодару. Вот тогда мы поднимем людей на разгром большевистского фланга и тыла.

Короткий обмен мнениями. Все согласны с командующим.

— А если десант будет разбит? — Битлюстен Шихов задает вопрос, который вертится у каждого на языке.

Улагай достает с полки сифон и стакан, нажимает клапан, и из носика с чиханием вырывается пузырчатая струя. Треть стакана. Он подносит воду ко рту — и вдруг ставит стакан на стол.

— Вопрос резонный. Наш сугубо штатский друг Битлюстен вправе поставить его. Отвечаю: наша ставка на победу! Всем, кроме Шеретлукова, можно идти. Через некоторое время получите приказ, что кому надлежит сделать для подготовки взрыва и в самый момент восстания.

К утру при штабе остается лишь небольшая группа людей — взвод охраны, обслуживающий персонал да Улагай с Крым-Гиреем Шеретлуковым. Все остальные, включая работников штаба, отправлены в аулы. К вечеру следующего дня в штаб должны прибыть связные: по одному из аулов и двое — из банды Алхаса. Когда придет срок, они передадут аульным повстанческим группам приказ о выступлении. Алхас — главный резерв. Его банду Улагай решил бросать на аулы, в которых повстанцам окажут сопротивление. В первую очередь, разумеется, будет наведен порядок в Адыгехабле — терпеть этот позор Улагай больше не намерен!