За кулисами

На меня производил впечатление каждый его жест. Вау! — думал я. Так двигается суперзвезда. Так она говорит. Так она выглядит. Волосы он намазал гелем и уложил на голове, словно шлем. Вместо приветствия он поклонился с чрезмерным подобострастием. Примета старого дворянина. А затем начался спектакль: Фалько говорил с широко раскрытыми глазами, при этом широко размахивая руками и куря одну сигарету за другой. И все это без перерыва, как заведенная машина. В то же время по его щекам стекали огромные капли пота.

Наконец к нему пробилсяфанат Дитер Б. из Х. Х.и попытался втянуть звезду в разговор:

«Эй, Фалько, отличное достижение! Я восхищаюсь тобой и твоими успехами», — начал я, — «кстати, я работаю в «Интерсонг» и пытаюсь утвердиться как продюсер. Меня зовут…» — я не договорил.

«Вот как?» — изрек Фалько. А потом обернулся к следующему собеседнику, и обо мне забыли.

«Эй, Фалько!» — воскликнул тот, — «воистину замечательные достижения! Просто сенсация! Твоя музыка, твое звучание! Такого я не слышал за все тридцать лет, что я работаю в музыкальном бизнесе! И если тебе вдруг понадобится хороший продюсер — просто спроси Уве…»

Так было и с третьим собеседником, и с девяноста девятым. Параллельно с этим слюнопускательством Фалько несколько рассеянно произносил свой собственный текст: «У меня абсолютный слух! В шест лет я уже мог исполнить по крайней мере тридцать эстрадных песен. Я всегда говорю закоснелым сволочам из студии звукозаписи: 'Валите ко всем чертям' Я знаю лучше, как все делается! Я испробовал все возможные профессии! Я сыт по горло тем, что старые дуралеи из венской филармонии Австрии — наша единственная рок–н–ролльная группа».

Я стоял все это время неподалеку, навострив уши. Возможно, в моем мозгу отыскалась одна–единственная клеточка, в которой мелькнуло: да они же его совсем не понимают! Все чака–чака. Но остальная часть меня была ослеплена и плавилась в благоговении. Я радовался, что имею право находиться в одном помещении с Фалько.

Много позднее я понял: величайшая проблема шоу–бизнеса состоит в том, что «звезда» — это не та профессия, которой можно научиться. В принципе, все они — самоучки, перед которыми вдруг встает вопрос: Как же, черт побери, ведут себя VIP-персоны? Как мне это различить? Как мне объяснить людям, что я другой? Ведь хочется соответствовать своему новому статусу. Рецепт Фалько был понятен: я покажу себя хвастуном, лакированным, заносчивым, надменным. Чтобы я в любом случае был уверен в себе. И за этими высокими стенами никто не увидит моего подлинного «Я», никто не узнает, как оно действительно выглядит. Мои страхи, моя неуверенность, остаются в тайне. И я уже не столь раним.

Здесь начинается собственный трагизм Фалько: для своих сограждан он не был каким–то там задирой, он был законным преемником Моцарта. Со времен «Маленькой серенады» и «Женитьбы Фигаро» они не далеко ушли вперед в музыкальном плане. Для Австрии Фалько был чем–то вроде настоящей сенсации. Своего рода конец света и воскрешение из мертвых. Наконец–то Австрия снова заняла местечко в истории музыки. Люди еще сильнее утвердили Фалько в его мании величия.

Но с другой стороны, это корни Фалько, круг его друзей и коллег — специфическая тайная политическая сцена Мы Против Всех. Об успехе здесь можно было только мечтать втихомолку. Но ни в коем случае нельзя былодобиться его. Потому что успех — это же коммерция! А коммерция? Это же проституция!!! Ваш Иоганн Гельцль — звезда мировой величины? В глазах своих друзей он сразу стал главным продажным капиталистическим паршивцем–бюрократом.

Результат — бедняга Фалько сразу оказался между двух огней.

Старые приятели сторонились его, как чумы. Остальные австрийцы ждали, чтобы он продолжал усердно создавать свои хиты. А его новые приятели были типичными пиявками. Для них он был хорош, пока оставался «Фалько». Они бы даже задницей на него не взглянули, когда он как безымянный музыкант играл в рок–кабаре «Драдиваберл».

Прошло восемь лет, прежде чем мы встретились вновь. На этот раз при сменившихся обстоятельствах. Тогда я уже стал человеком. А Фалько находился на последней ступеньке своего пути в никуда. Вот уже пять лет в музыке он терпел провал за провалом.

Я как раз снимал в Вене видео для «Блу Систем», как вдруг он возник рядом со мной и поздоровался. «Вот это да, Дитер», — сказал он, — «я слышал, что ты в городе. И я подумал, мы могли бы поговорить».

В том, как он это сказал, не осталось ничего от заносчивого самодовольного вожака из «Дядюшки По». Нормальный человек, очень милый, очень вежливый. В этом–то и состоит своеобразие шоу–бизнеса: как только лифт едет вниз, скромность и понимание возвращаются назад.

В качестве места для съемок была выбрана территория заброшенного промышленного предприятия в восточной части города.