За кулисами диверсий

Пошел уже седьмой год пребывания Хуттера в Москве. Достаточная пора, чтобы проявились так разрекламированные руководством австрийского радио моральные качества Хуттера.

Как стало известно, годы пребывания Хуттера в Москве отмечены не столько в области журналистики, сколько в других сферах, где его «таланты» проявились наиболее ярко.

В частности, Хуттер неоднократно пытался проникнуть на своей машине в закрытые для иностранцев районы. Что тянуло туда любопытного австрийского гражданина, неизвестно. Но и это любопытство пусть останется на совести господина Хуттера. Главное, напомним, его моральные качества…

Хуттер женат на советской гражданке, родом из Запорожской области, Раисе Бедилло. Хотя супруг не очень благоволит к родственникам супруги, о чем можно судить по тому, как он однажды избил ее сестру Людмилу, которая была доставлена из квартиры Хуттера в одну из московских больниц с сотрясением мозга, кровоподтеком под глазом и другими следами от ударов Хуттера, он с охотой принимал у себя дома запорожских знакомых Раисы Бедилло. Один из них сам работал на закрытом предприятии, у другого на таком предприятии работает жена. Хуттер вел среди гостей из Запорожья антисоветскую агитацию, вручал им для распространения антисоветскую литературу, старался получить через них номера многотиражных газет закрытых предприятий. Запорожские гости снабжались также для продажи по спекулятивным ценам заграничными вещами — блоками сигарет, порнографическими журналами, жевательной резинкой, счетными машинками и т. п.

И, наконец, еще одна, ставшая в конце концов явной, сторона жизни Эрхарда Хуттера, которого, как читатель помнит, начальство рекомендовало как высокоморального господина. Этот «моралист» организовал одно время в Москве с помощью некоего «непризнанного гения» подделку скульптур. А жена Хуттера Раиса, особа, мягко говоря, тоже не очень высоких моральных качеств, занималась скупкой икон, старинных подсвечников и другого антиквариата. В 1978 году Р. Бедилло—Хуттер поехала в город Запорожье, чтобы присутствовать на свадьбе одной своей знакомой и навестить мать. Но и посещение больной матери, и присутствие на свадьбе подруги были только предлогом. Запорожские органы внутренних дел задержали жену Хуттера в момент, когда она расплачивалась за две иконы — «Богоматерь Казанская» и «Параскева, Варвара и Ульяна», украденные из церкви села Заполье Стрийского района Львовской области.

Уняться и прекратить подобную деятельность советовали Хуттеру многие, даже близкие ему коллеги из журналистского корпуса.

Принимая ео внимание дружественные отношения с Австрией, советские власти не стали привлекать Хуттера и его жену к уголовной ответственности. Австрийским официальным инстанциям в Москве и Вене были сообщены факты неблаговидного поведения Хуттера, допущенных им правонарушений. К сожалению, с австрийской стороны не последовало надлежащей реакции. В этих условиях было бы по меньшей мере странным, если бы советская сторона продолжала оказывать гостеприимство такому человеку, как Хуттер. Аннулирование его визы — это минимум того, что необходимо было сделать.

Как известно, журналистская карточка отнюдь не дает права на нарушение законов страны пребывания. Так что ссылки на Заключительный акт общеевропейского совещания, которыми оперируют покровители Хуттера, совершенно неуместны. Хотелось бы напомнить об этом нынешним защитникам Хуттера и верить, что в Вене будут отвергнуты попытки тех кругов, которые с помощью дела Хуттера пытаются бросить тень на успешно развивающиеся советско–австрийские отношения.

Тайны «Славянской миссии»

Летним погожим днем, когда толпы экскурсантов, иностранных туристов осаждали памятники архитектуры и культуры Ленинграда, по нешумной, удаленной от главных центров паломничества приезжих Большой Пушкарской неторопливо шел хрупкого телосложения юноша в больших роговых очках и вытертом джинсовом костюме. Он исподволь поглядывал на номера домов и, казалось, наслаждался воскресеньем, когда никуда не надо торопиться, когда ты целиком предоставлен самому себе.

Пройдя метров двести, он свернул на другую улицу, миновал кинотеатр, возле которого галдели на разные голоса мальчишки из соседней школы, оставил позади булочную, снова изменил направление маршрута и потерялся из виду. Да, собственно говоря, юноша, которого звали Бенгт Гуннар Перссон и который находился в городе на Неве в качестве гостя, пользовался полной самостоятельностью и свободой действий. Он впервые приехал из Швеции в Советский Союз в 1963 году, чтобы пополнить свои знания русского языка на месячных курсах, и заподозрить его в каких–то неблаговидных делишках не было никаких оснований.