За кулисами диверсий

В столице — Гангтоке разговаривать с властями пришлось по–иному. Гость представился студентом–геологом. Назвался Местлером. Из Соединенных Штатов. Предъявил документы: паспорт, справку, что он студентки просьбу к «местным властям оказывать ему всяческие услуги по части собирания образцов минералов».

— Что вас интересует прежде всего? — поинтересовались сиккимские власти.

Студент спросил, нет ли в столице национального музея, который бы он мог для начала осмотреть. Нет, не оказалось. Тогда, может быть, геологический департамент при правительстве? Ему объяснили, что Сикким — бедная, слаборазвитая земля, своей промышленности здесь нет. Он также понял, что единственная электростанция в Гангтоке, снабжающая город энергией, работает всего несколько часов в сутки и, как и тот полицейский пост, представляет лишь символическую связь средневековья с веком двадцатым.

Ему пояснили: когда, например, встал вопрос о необходимости начать разработки минеральных богатств (в недрах «страны риса» есть и уголь, и железо, и графит), то первыми против этого замысла восстали буддийские монастыри. А они здесь сила — их более 400! Монахи считают, что нарушение поверхности земли приведет к непоправимой катастрофе: по поверью, Сикким может провалиться в бездну. С большими трудностями администрации удалось открыть несколько школ и больниц. Правда, индийское правительство выделяет для развития Сиккима средства, и немалые.

Это хорошо. Почти половина из них — на развитие транспорта и коммуникаций…

Закончив рассказ, старший чиновник внимательно посмотрел на американца. Тот был явно чем–то озабочен. Быстро поблагодарив за «интересную беседу», Местлер вышел на улицу. В возбуждении он часа два бродил по городу. «Какая оплошность! — раздраженно рассуждал он сам с собой. — Куда с большим успехом я мог бы, по легенде, представиться студентом факультета инженеров транспорта или дорожного строительства! Было бы намного разумнее! Почему шеф решил, если я скажу, что интересуюсь «дорожным строительством», меня тут же обвинят в шпионаже? А теперь, когда они сами положили мне в рот то, что нам нужно, я должен говорить, что сыт. Ну, надо же, как все нескладно! Земля — луна. Сикким летит в тартарары. И никакой тебе геологии, никаких минералов из–за этой неистовой буддийской веры! Ведь я попался на элементарном незнании буддизма. — Он хлопнул себя по бедру, — Не я «попался», а мы «попались», мы, сотрудники хваленой американской разведки!»

И все же Местлер предпринял еще одну попытку. На другой день он заглянул к знакомому чиновнику. Тот принял его столь же вежливо и обходительно.

— Рады помочь. Нам бы ученых людей, — вздохнул он. — Религиозные догматы, может быть, и отступили бы. Жизнь есть жизнь. Разве без железной руды можно отковать уздечку для мула?

— Вы правы. Но для этого нужно шире открыть путь в Сикким нам, людям науки. Идеи через границу перелетают с трудом. Особенно тяжело в горных краях, в Гималаях. Идеи должны приносить с собой люди и распространять их среди масс. Процесс длительный, но благородный.

Чиновник задумался и снова повернул разговор в русло буддийской веры.

— Вот, например, буддизм строго–настрого запрещает убивать животных. Даже земляные черви считаются священными, даже саранча…

— Вы сказали, что на строительство коммуникаций для Сиккима выделены миллионы рупий. А можно хотя бы взглянуть на одну из существующих дорог? Это так занимательно! Представьте себе, что лет через семь–восемь я вновь приеду в Сикким и напишу для американского научного журнала статью, подкрепив ее, разумеется, фотографиями: «Вчера и сегодня сиккимской инфраструктуры».

Чиновник не разобрал смысл мудреного слова, но точно схватил общую направленность просьбы.

— А куда бы вы хотели, например, проехать, господин Местлер? Я правильно произношу ваше имя?

Местлер знал, что нужно ответить, и поэтому не медлил ни минуты. Требовалась решительность, хотя он и не должен был внешне раскрывать чрезмерную заинтересованность маршрутом, который ему подсказал Центр.

— Ну, например, — начал он небрежным тоном, — например, к перевалу Натхула…

— Это к самой китайской границе? — доверчиво переспросил чиновник.

— Разве эта дорога доходит до китайских пограничных постов?

Чиновник промолчал, сделал запись на листке бумаги и поднял карие в крапинку глаза.

— Еще что?

— Пока этого хватит…

— Я сообщу вам через день–другой. Заходите! — И он поклонился с врожденной грациозностью.

На следующий день в местную гостиницу, где Местлер снимал крошечный номер с высоченным потолком, с которого на длинной штанге свисал вентилятор–пропеллер, и окошком–бойницей на уровне его лопастей, пришел знакомый чиновник.

— Извините, — сказал он, — Вам придется, к сожалению, покинуть нашу страну. Вы прошли полицейский пост с неправильно оформленным пропуском… То есть с фальшивым…

Местлер пытался что–то возразить, но чиновник был неумолим:

— В течение двадцати четырех часов, если угодно… — Он поклонился, попятился, по традиции, задом и неслышно закрыл за собой дверь.