За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?

При всем том, что внешне это смахивает на откровенный бред, это далеко не так. Это идущая непосредственно от «классиков научно обоснованного» бандитизма, особенно от Энгельса, с позволения сказать, «логика». В отечественной историографии почему-то никакого внимания не обращается на одну, чрезвычайно важную для понимания событий 1937 — 1938 гг. работу Сталина от 19 июля 1934 г. — на письмо к членам Политбюро «0 статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма"». Между тем эта небольшая работа Сталина является фактически его упреждающим ударом по разрабатывавшейся главарями политической оппозиции еще в начале 30-х гг. политико-идеологической платформе для будущего поражения и переворота. Судя по всему, тут не обошлось без влияния и прямой подсказки лично Троцкого. Один из видных представителей «ленинской гвардии» из запломбированного вагона — являвшийся в то время директором Института Маркса — Энгельса — Ленина Владимир Викторович Адоратский внезапно предложил опубликовать в № 13 — 14 за 1934 г. теоретического органа партии журнала «Большевик» якобы ранее не переводившуюся на русский язык написанную в 1890 г. статью Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма». Сталину не составило никакого труда мгновенно установить, что это политически очень тонкая провокация с далеко идущими последствиями. Директору Института Маркса — Энгельса — Ленина по меньшей мере грешно было утверждать, тем более в письменной форме (в виде записки в Политбюро), что-де эту статью «классика» ранее не переводили на русский язык. Она вообще была написана Ф. Энгельсом по заказу одного из главарей подрывной организации «Освобождение труда» — хорошо известной по истории политического бандитизма и терроризма в России Веры Засулич. Статья была заказана «классику» для публикации в печатном органе этой организации — журнале «Социалъ-Демократ»[308]. Первая часть статьи была подготовлена Энгельсом не позднее января 1890 г., вторая — в середине лета того же года. А опубликованы они были (соответственно) в февральском и августовском номерах этого журнала за указанный год[309]. Перевод обеих частей статьи Энгельса осуществлен лично Верой Засулич, и в ее редакции она носила название «Иностранная политика русского царизма». Уж что-что, но недавнюю-то предысторию своей партии, как, впрочем, и историю рабочего движения в России директору Института Маркса — Энгельса — Ленина знать полагалось априори, дабы письменно не расписываться в очевидной глупости. А то, видите ли, ранее не переводилась на русский язык?! Со Сталиным этот номер не прошел — Иосиф Виссарионович знал историю досконально! И потому мгновенно понял, в чем глубинная суть этой далеко идущей провокации в тех конкретных условиях.

Генеральный лейтмотив этой яро антироссийской статьи Энгельса заключался в том, что коли внешняя политика России якобы является агрессивной по определению, чему «классик» дал совершенно ложное, но облеченное в псевдонаучную мантию объяснение, то, следовательно, грядущая война кайзеровской Германии против царской России есть война якобы справедливая, едва ли не освободительная, и чуть ли не единственный способ устранения якобы имеющей место быть «русской угрозы», в роли «источника» которой был выставлен русский царизм, причем именно на том основании, что-де он является «последней твердыней общеевропейской реакции»! Энгельс, как, впрочем, и Маркс, всю жизнь исповедовал не просто ярую русофобию и вообще славянофобию, но и задолго до нацистов с их человеконенавистнической идеологией и практикой сформулировал то, что впоследствии ублюдок Альфред Розенберг выдал за свои мысли: «Там, где речь идет о существовании, о свободном развитии всех ресурсов больших наций, там сентиментальная заботливость о некотором количестве… славян не играет никакой роли»! «Классик» «научно обоснованного» бандитизма утверждал, что русским (как, впрочем, и сербам) «обеспечены ненависть всей Европы и кровавая революционная война всего Запада против них»[310]. Что, как говорится, мы и имеем по сию пору…

Попытка Адоратского и стоявших за ним оппозиционных сил вновь опубликовать эту статью Энгельса в ситуации 1934 г. действительно являла собой очень тонкую, с далеко идущими целями политическую провокацию. Она означала призыв к определенным действиям антигосударственного характера. Публикация неизбежно обозначила бы негативное в ретроспективе отношение к налаживавшемуся тогда с конца 1880-х — в 1890-х гг. франко-русскому союзу и лишение российской внешней политики «всякого доверия в глазах общественного мнения Европы». А за этим скрывалось намерение оппозиции провести негативную параллель с событиями 1934 г.