За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?

Тем не менее происходит какое-то упорное протаскивание, мягко говоря, более чем странной версии о некоем специальном секретном поручении Сталина, которое-де и выполнял Тухачевский в процессе той поездки за рубеж. Дело в том, что по пути в Лондон и обратно Тухачевский сделал кратковременные остановки в Берлине. Первый раз это произошло еще 26 января 1936 г. Согласно данным некоторых британских авторов, во время этой кратковременной остановки Тухачевский пытался встретиться с Гитлером, а также с военным министром Бломбергом, которого он знал и который весьма благосклонно относился к маршалу. Выше уже рассматривался практически аналогичный случай с Уборевичем. То, же самое и те же самые аргументы применимы и здесь. Только ранг этих аргументов будет выше. Если в такой встрече был бы заинтересован лично Сталин, то он это проделал бы куда проще — использовал бы естественные для такого случая дипломатические каналы, в частности, того же германского посла в Москве Шуленбурга. Тот отписал бы в Берлин просьбу Сталина принять Тухачевского, и все было бы не только по протоколу, а он в таких случаях всегда строго соблюдается, но и, если уж исходить из неких, якобы имевших место тайных намерений Сталина, все было бы также шито-крыто. Хотя бы Бломберг, но принял бы Тухачевского. В конце-то концов, нельзя забывать, что Бломберг был военным министром, официальным государственным лицом. И потому даже со своим старым знакомым, тем более неофициально находящимся в Германии — официальным лицом Тухачевский был только для Великобритании на период похоронных мероприятий, а в Берлине остановился проездом, — он ни при каких обстоятельствах не стал бы встречаться, исходя лишь из только на вокзале высказанной просьбы прибывшего. Тем более нельзя того же забывать и в отношении Гитлера. Кто бы и как бы к нему ни относился, но по состоянию на 26 января 1936 г. Адольф Гитлер был не только и даже не столько фюрером нацистской партии, сколько прежде всего рейхсканцлером и президентом Германии. И даже сама всего лишь на перроне берлинского вокзала высказанная просьба встретиться с главой одновременно государства и правительства — уже оскорбительна. На языке дипломатического протокола это называется, по меньшей мере, грубым проявлением неуважения к высшим государственным лицам страны пребывания, пускай даже и кратковременного. Но сколь бы плохи ни были советско-германские отношения того времени, даже такой ярый германофоб, как Литвинов, и то не посмел бы действовать подобным образом. Держался бы в рамках дипломатического политеса. Так вот, до какой же степени должен был дойти скрытый антисталинизм высказавшего упомянутую выше версию автора, что он даже не смог заметить столь элементарных вещей, однако не без удовольствия бросил бессмысленную, но жирную тень на Сталина?! Не понимаю, неужели так трудно сначала подумать, а потом писать?! Кому нужны такие «версии», только и способные, что окончательно запутать и без того крайне запутанную и донельзя сложнейшую подоплеку дела Тухачевского?! Кстати, и в отношении Тухачевского — это тоже оскорбление, как к нему лично ни относись. Что же, выходит, если он согласился пойти на такой шаг, то и вовсе не соображал, что это просто неприлично, едва сойдя со ступенек вагона, прямо на перроне просить аудиенции, подчеркиваю, одновременно у главы государства и правительства?! Право же, и в «версиях» меру-то пора бы знать…

Однако совсем иной поворот у этого же факта появился бы, если вместо очевидного своей неуместностью намека на некое тайное поручение Сталина тот же автор высказал бы иное, более реальное предположение. Что Тухачевский действительно предпринял такую попытку, исходя из соображений, которыми он руководствовался или, по меньшей мере, мог руководствоваться как лидер военного заговора. Особенно, как знавший от Троцкого о договоренностях последнего с нацистским руководством в отношении оказания помощи заговорщикам. Тогда странное поведение Тухачевского — имея в виду высказанные им просьбы о встрече с Гитлером и Бломбергом — обрело бы хоть какой-то смысл. В том плане, что он рассчитывал на аудиенцию, исходя из того, что предполагал осведомленность лиц, у которых просил встречи, что они знают о его высокой роли в заговоре. Учитывая, что во время августовского 1936 г. визита Германа Геринга в Польшу наци № 2 пришлось оправдываться по поводу остановки Тухачевского в Берлине и слухов о его встрече с Гитлером и Бломбергом, похоже, что не увенчавшаяся желаемым результатом попытка со стороны Тухачевского действительно имела указанный смысл. Однако самый ее факт тут же раздули в пропагандистских целях. А кому это могло быть выгодно в то время, особенно если учесть крайне нервную реакцию поляков на эти слухи?! Ответ один — Великобритании. К тому времени британская разведка уже сколько раз провоцировала поляков по схожим вопросам. Но это же будет означать и то, что британская разведка не только засекла попытку Тухачевского выпросить аудиенцию у Гитлера и Бломберга, но и всерьез всполошилась. И не зря.