За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

Андрей тем временем выключил душ. Из приемника на кухне доносился необычно серьезный голос диктора: — «…руководствуясь жизненно важными интересами народов нашей Родины, всех советских людей, заявляем: Первое. В соответствии со статьей сто двадцать семь, часть третья, Конституции СССР и статьей два Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» и идя навстречу требованиям широких слоев населения о необходимости принятия самых решительных мер по предотвращению сползания общества к общенациональной катастрофе, обеспечения законности и порядка, ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок шесть месяцев с четырех часов по московскому времени девятнадцатого августа 1991 года…»

Когда Андрей вышел из ванной комнаты, диктор уже заканчивал читать «Заявление Советского руководства», подписанное вице-президентом Янаевым, премьер-министром Павловым и первым заместителем председателя Совета обороны Баклановым. Почти в каждом предложении звучала непривычная для уха аббревиатура «ГКЧП [50]». Это, доселе неведомое, слово резало слух, принося с собой тревогу и неуверенность.

ДОКУМЕНТ: «В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР на основании статьи 127.7 Конституции СССР вступил в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года.

Вице-президент СССР Г.И. Янаев.

18 августа 1991 года»

(Указ вице-президента СССР Г.И. Янаева.18 августа 1991 года).

— Оля, что-то мне не верится, что у Горбачева так резко ухудшилось здоровье! Такой шустрый был все время! Мне кажется, это что-то другое. Может быть, даже военный переворот.

— Да вот и я думаю, еще ж недавно по телевизору показывали, как он с Бушем встречался… Не мог он так быстро заболеть! А может, его… — Оля сделала недвусмысленный жест рукой, как будто провела ножом по горлу.

— Ты что? — Андрей испуганно посмотрел на жену. — Мне надо срочно ехать на работу! Там разберемся. Но чувствую, что все это очень серьезно.

— Давай позавтракай, я уже чай вскипятила…

— Нет, нет, Оля, не могу! Надо срочно ехать. Иваненко, наверное, уже там! Сумку мою дай… «тревожный чемодан»!

Андрей рванулся к телефону. Последовательно набрал несколько номеров и односложно переговорил с несколькими абонентами. При этом разговор был предельно коротким. Последнему он позвонил Славе Бабусенко, начальнику Отдела правительственной связи, совсем недавно влившемуся в состав Российского комитета.

— Алло, Слава? Ты где?

— Дома пока.

— Понятно. Ты радио слышал?

— Да.

— Срочно надо на работу.

— Выезжаю, — не задавая лишних вопросов, ответил Слава.

— Правда выезжаешь?

Вопрос Орлова озадачил Бабусенко. Он в свою очередь спросил его:

— А что, у меня есть какие-то другие варианты?

— Нет, — как-то странно, будто задумавшись, ответил Андрей. — Просто некоторые сомневаются…

Андрей быстро оделся, сделал несколько глотков горячего, только что заваренного чая и, крикнув детям: «Ребята, пока!» — быстро пошел к двери.

— Взял бы хоть пару бутербродиков с собой. Там поешь!

— Там неизвестно, что творится… Поем, не беспокойся!

Жена проводила Андрея до лифта. Перед тем как сесть в него, он привлек ее к себе, обнял, поцеловал в шею.

— Не волнуйся, все будет в порядке! Я позвоню!

Последние слова заглушил стук смыкающихся дверей. Андрей посмотрел на часы. Они показывали семь пятнадцать. Уже набирал обороты день девятнадцатое августа, ставший переломным событием не только в жизни майора Орлова, но и в жизни всех людей громадной страны, простирающейся на два континента. Начался обратный отсчет времени, отпущенного для спасения страны от хаоса и катастрофы.