За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

Андрей не мог похвастаться приятельскими отношениями с Виктором Валентиновичем. Во-первых, они были в разных «весовых категориях»: один — старший инспектор в звании майора, другой, можно сказать, его начальник в звании генерал-майора, правда назначенный на свою должность совсем недавно. Во-вторых, Андрею почти не довелось близко контактировать с Иваненко. Тот курировал территориальные органы, а Орлов занимался анализом оперативной и социально-политической обстановки и подготовкой обобщающих документов по отдельным проблемам. Впрочем, однажды, когда Андрей готовил очередную шифровку об оперативной обстановке накануне какого-то массового митинга, им пришлось неоднократно общаться. Наверное, именно тогда Иваненко обратил внимание на вдумчивого и добросовестного сотрудника, у которого неплохо получалось готовить серьезные документы, которые периодически ложились на стол Председателя КГБ СССР. Потом при встречах Андрей не раз ловил на себе одобрительный и, как казалось ему, изучающий взгляд Иваненко.

«Когда он первый раз заговорил со мной о Российском комитете? — пытался вспомнить Андрей. — Наверное, это было где-то в начале весны девяносто первого, когда я закончил работу над докладом Верховному Совету».

Это было очень почетное, но одновременно и трудное задание. Однажды Лео Альфредович вызвал Орлова к себе в кабинет и, как всегда, в своей бесстрастной манере сказал ему:

— Андрей, тебе есть поручение. Очень ответственное. Ты же знаешь, готовится закон о КГБ. Так вот, принято решение — подготовить подробный доклад о работе Комитета госбезопасности и представить его в Верховный Совет СССР, для того чтобы с ним могли ознакомиться все депутаты. Это будет делаться впервые за всю историю органов.

— А сколько у меня времени? Ведь это, я так понимаю, будет достаточно объемный документ.

— Да, страниц сто… Я думаю, у тебя пара месяцев для этого есть.

У Андрея сразу появилась масса задумок, как лучше изложить материал, какую форму повествования избрать, до какой степени довести его детализацию. Работа была интересной и в определенной степени творческой. Лео Альфредович очень внимательно и доброжелательно помогал Орлову, но в основном заниматься докладом приходилось ему самому. Наиболее трудным было «выколачивание» и компоновка материала, потому что для подразделений КГБ было совершенно непривычным «приоткрывать» завесу над своей деятельностью, хотя совершенно понятно, что в новой системе отношений спецслужба, при всей скрытности ее деятельности, уже не может быть «вещью в себе». Власть в лице парламента должна быть информирована о ее деятельности и уверена в том, что она не может быть использована в антиконституционных целях.

Андрей работал над докладом с большим подъемом, даже с некоторым упоением. Ведь результаты его работы должны были не только докладываться на самый верх в Комитете госбезопасности, но и стать предметом рассмотрения на Верховном Совете страны. А то, что к подобному материалу будет проявлен очень большой интерес, он не сомневался. Поэтому дня ему явно не хватало и заканчивал работу он только тогда, Когда чувствовал уже полное опустошение, Когда голова уже была не способна что-либо воспринимать и тем более формулировать какие-нибудь новые идеи. Приходил домой он очень поздно, когда дети уже давно спали, и только Оля ждала его, читая книгу или сидя у телевизора.

Наконец, настал день, когда доклад оказался на столе первого заместителя Председателя КГБ Гения Евгеньевича Агеева. За всю свою предшествующую службу в Комитете Андрей не знал в лицо почти ни одного руководителя своего ведомства. Пожалуй, более или менее близко ему довелось увидеть только Крючкова и его первого заместителя Бобкова, да и притом только на больших собраниях в клубе Дзержинского, когда там подводились итоги года и производилось награждение личного состава. Филипп Денисович Бобков даже однажды побывал в «Прогнозе», где тогда работал Орлов, провел совещание, расспросил сотрудников о их проблемах.

Председатель КГБ СССР Крючков, правда, один раз на памяти Андрея собрал коллектив Инспекторского управления, чтобы представить ему нового начальника, назначенного вместо Сергея Васильевича Толкунова. Тогда это вызвало нечто вроде шока у большинства сотрудников управления.