За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

«Станция «Калининская». Переход на станцию «Библиотека имени Ленина» и «Арбатская». Поезд дальше не пойдет. Просьба освободить вагоны». — Бесстрастный голос диктора возвестил о прибытии на конечную станцию метро Филевской линии. Орлов, все еще под впечатлением событий недавнего прошлого, оживших в его воображении, вышел из вагона, спустился по ступенькам в большой, залитый ярким светом холл и совершенно машинально двинулся по длинному мраморному коридору в сторону станции «Библиотека имени Ленина». Народу было уже заметно больше, конечно не столько, сколько бывает обычно в «час пик», но все равно достаточно много. В молчаливом движении толпы не было заметно и тени беспокойства, какой бы то ни было тревоги или взволнованности. Она была сосредоточенно-озабоченной и чуть сонной, как это бывает в утренние часы.

Ничем особенным обстановка не отличалась и на улице. Те же спешащие по своим делам, в основном на работу, люди, еще пока не очень плотный поток автомашин, огибающий фигуру Железного Феликса [60]в центре площади, небольшая группка у газетного киоска, поливальная машина, только что закончившая «орошение» центральных улиц и приостановившаяся у тротуара. Когда Орлов уже поднялся по ступенькам подземного перехода и стал подходить к своему подъезду в здании Комитета, у него возникла какая-то безотчетная тревога. Но и она оказалась напрасной. Прапорщик, как всегда безучастно скользнув взглядом по удостоверению, которое обязательно всегда брал в руки, пропустил Орлова в здание. До начала рабочего дня было чуть меньше часа, поэтому в лифтовом холле было абсолютно пустынно.

«Совершенно не похоже на чрезвычайную ситуацию», — подумал Андрей.

19 августа 1991 года, утро.

Москва. Площадь Дзержинского.

Здание КГБ СССР. Кабинет № 777

В кабинете Иваненко за рабочим столом сидел его заместитель, еще двое сотрудников сидели рядом за приставным столиком. Работал телевизор. Диктор сообщал очередную информацию о ГКЧП. Когда Орлов вошел в кабинет, они разом воскликнули:

— Ну вот, наконец-то!

— Что «наконец»? Я, как услышал, сразу поехал…

— А мы тебе звоним домой. Жена говорит: «Уже уехал». А тебя все нет!

— Что происходит? — спросил Орлов у зама. — Я толком все-таки не понял.

— Что, что! Переворот!

— А где…

— Иваненко там, — махнул он рукой куда-то в сторону. «В Белом доме», — понял Андрей. — Он уже два раза звонил, просил срочно разыскать тебя. Бери машину и езжай туда. Он в кабинете Бурбулиса. Ты знаешь, где это?

— На четвертом этаже.

— Давай, дуй туда. Он ждет.

С этого мгновенья к чувству тревоги, охватившему Андрея с того момента, как он услышал заявление Правительства, добавилось ощущение какого-то лихорадочного возбуждения, не отпускавшего его все последующие августовские дни.

Доехать на черной «Волге» с комитетскими номерами от Дзержинки до Белого дома — пара пустяков. Движение в столице в эти утренние часы было еще небольшое. Орлов домчался до белоснежного здания на Краснопресненской набережной за каких-нибудь десять минут. Лихо заехав по пандусу на площадку перед фасадом, водитель поставил машину в ряд с уже стоявшими здесь легковушками. По всему было видно, что и здесь еще не наступило оживление: машин было немного, потока сотрудников, устремляющихся к подъездам, не наблюдалось.

19 августа 1991 года, утро.

Москва. Краснопресненская набережная.

Дом Советов РСФСР. Кабинет № 5–124

Внутри Белого дома все было несколько иначе. Пожалуй, только здесь Орлов почувствовал атмосферу нарастающей тревоги: куда-то спешили люди с озабоченными лицами, сновали корреспонденты с фотоаппаратами и телекамерами, проверявшие пропуска милиционеры с автоматами за спиной как-то особенно внимательно, даже несколько подозрительно, вглядывались в документы входящих в здание.

К удивлению Орлова, Иваненко сидел за письменным столом в громадном кабинете Бурбулиса совершенно один. Огромные окна, больше похожие на застекленные стены, делали кабинет еще более просторным. Стол с массивным письменным прибором и лампой под стеклянным зеленым абажуром, кипами бумаг, газет и журналов казался необъятным. Длинный стол для заседаний, стоящий поодаль, был буквально погребен под документами. Это были целые залежи, целые горы, найти среди которых что-либо казалось невозможным. Чего тут только не было! Какие-то сброшюрованные доклады и обзоры, аналитические записки и дайджесты, вырезки из газет и журналов. Половину стола занимали стопки книг, некоторые из которых были упакованы в пачки и перевязаны бечевкой. Обращали на себя внимание красочные журналы на английском языке, несколько крупноформатных фотографий с изображениями Ельцина и его соратников. Было видно, что хозяин кабинета не отличается особым пристрастием к порядку и такой хаос привычен для него. Впрочем, некоторые люди умудряются находить все, что им нужно, даже в таком беспорядке.