СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: «Совещание было показательно прежде всего тем, что в отличие от Горбачева, ни разу не встретившегося с чекистами, президент России Ельцин высказывал уважение к работе создаваемого республиканского КГБ. Он ставил перед ним конкретные задачи и в определенной степени обращал к себе, склоняя на свою сторону руководителей органов безопасности автономных республик, краев и областей…»
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: «…Российский президент посетил Комитет государственной безопасности, принял участие в совещании руководящего состава и даже кратко выступил на нем. Он говорил живо, высказывал весьма взвешенные и разумные соображения, избегая обращения «товарищи».
Темный амфитеатр — начальники областных управлений, председатели комитетов автономных республик, члены Коллегии КГБ — слушал внимательно, приглядывался к новой власти, уверенно расположившейся в президиуме.
Ельцин говорил о постоянном контакте с руководством КГБ… о необходимости не разрушать госбезопасность, а превратить ее в инструмент демократического государства… «…Не время сводить счеты, недопустима борьба с инакомыслием в органах; армия, МВД, КГБ не должны становиться ареной политической борьбы». Аудитория согласно кивала, именно это она и хотела услышать от российского президента. Легкий шепот, даже не шорох, а едва уловимое движение прошло по залу, Когда Ельцин заговорил о предстоящих уже к концу года трудностях, возможности массовых беспорядков и призвал органы госбезопасности быть готовыми к такой ситуации…»
ДОКУМЕНТ: «Совещание 18.07.91.
— деловой, конструктивный разговор
— переход к президентской власти — четкие функции всех структур
— об органах ГБ
— не хотим особо спешить, действуем взвешенно
— не разрушать институт, а привести его деятельность в эффективный инструмент демократического государства
— Концепция безопасности России: четкое разделение функций, взаимодействие с КГБ СССР…
Органы КГБ должны работать в условиях гласности… Основа деятельности органов безопасности — Закон…»
В воздухе уже пахло назревающим взрывом, революцией, заговором. Все чувствовали, что должно что-то произойти, что ситуация не может накаляться бесконечно, что будет нечто такое, что изменит обстановку радикально.