За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

18 декабря записка была представлена Президенту, и он собственноручно начертал на ней свою резолюцию:

«Согласен. Б. Ельцин. 18/ХІІ-91 г.».

Через час подлинник записки с поручением офицер фельдсвязи доставил на Лубянку. Для Орлова это означало большую победу. Ведь это именно они, сотрудники АФБ, вытащили из заключения на свет Божий этот шедевр человеческой цивилизации. Именно они организовали проведение экспертизы, убедились в подлинности находки и доложили об этом первому лицу государства. Андрею казалось, что он сделал что-то крайне важное, выходящее далеко за пределы его профессиональной деятельности. Ведь «Библия» — это достояние человечества, и вернуть его людям — благородная и достойная задача.

Резолюция Президента резко подняла настроение Орлова. Еще вчера испытывая тягостные чувства в связи с грядущим объединением, усугублявшиеся большими нагрузками, он выглядел усталым и подавленным. Но Когда он увидел косой почерк заветной резолюции Ельцина на записке, он воспрял духом. Поручение, скрепленное круглой печатью Управления делами Администрации Президента, было адресовано Иваненко, и казалось совершенно нелогичным одной рукой подписывать документ о его снятии, а другой — давать ему указания. Поэтому бумага, прибывшая из Кремля, подействовала на Орлова даже несколько успокаивающе.

— Виктор Валентинович, видите, Президент согласен! — радостно сообщил Орлов Иваненко. — Я думаю, это здорово подняло ваш авторитет в глазах Бориса Николаевича! Ведь мы, Агентство федеральной безопасности, обнаружили это шедевр! Теперь надо подумать…

— Ладно, Андрей, не торопись! Что нужно — готовь! Но я думаю, у нас для этого не остается времени.

— Не понял, Виктор Валентинович. Не остается времени? То есть?

Иваненко устало посмотрел на Орлова. По нему было видно, что он не разделяет оптимизма Андрея.

— Ладно, это я так! Делай что надо! А я пока занят. Да, не забудь, в двенадцать — встреча с американцами. А вечером должен прийти Шахрай…

— Что-нибудь серьезное?

— Поживем — увидим!

Как оказалось, ждать оставалось недолго.

18 декабря 1991 года, день.

Москва. Улица Чайковского. Посольство США

— И как вы это оцениваете, Дэвид?

— Не пойму. То ли они действительно не знают, что их решили прихлопнуть, то ли хитрят.

— А может быть, мы имеем дело с какой-то серьезной рокировкой? Вы уже почти год в России. За это время вам, наверное, удалось понять, что они тут замышляют.

— Рокировкой?

— Ну что-то вроде того.

— Думаю, что нет. Скорее всего, Иваненко и его люди слишком доверчивы. Они не могут допустил., что их могут просто так вот… — Говоривший сделал жест рукой, как будто перерезает себе горло. — Они ведь поддержали Ельцина, когда это было, прямо скажем, небезопасно!

— Да, конечно! Ну а как они восприняли то, что господин посол представил вас как резидента ЦРУ в Москве?

— Спокойно. Я думаю, они были готовы к этому. Ничего нового они не узнали…

— Но сам факт!

— Ну да, сам факт, конечно…

— А кто участвовал с их стороны?

— Иваненко, два его зама, три-четыре начальника управлений, его консультант по разведке и помощник…

— Помощник? Это тот, с которым в прошлом году встречались Майк и Клайв?

— Да, да, именно он.

— Ну что ж, Дэвид, я думаю, что события продолжают развиваться в благоприятном для нас ключе. Эти российские чекисты слишком уж рьяно начали выстраивать новую систему безопасности. Они наивны и поэтому опасны. Вы согласны со мной? У вас колоссальный опыт работы по развалу спецслужб Восточной Германии. Почему бы здесь не попытаться выйти на прямые вербовочные подходы, как вы делали с офицерами «Штази»?[149] Русские ведь не немцы. Они более податливы на вербовочные предложения. Так ведь?

— Именно так, сэр! Но там, в Восточной Германии, мы отказались от прямой вербовки, особенно после неудачи с одним полковником «Штази».