За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

— Узнаю Андрея Петровича — во всем порядок! — широко улыбаясь, произнес Кузин. — Вы меня тоже приучили к порядку. Я вам очень благодарен.

— Ладно, Олег Юрьевич. Рассказывайте, с чем пришли.

— Вы знаете — я учусь в аспирантуре. В «Вышке».

Орлов кивнул, смотря усталыми тазами на своего бывшего сослуживца. «На вид он совсем не изменился. Так же хорошо одет, чисто выбрит, аккуратно пострижен. Дорогой галстук с зажимом…» — подумал Орлов.

— Так вот, — продолжал Кузин, — у меня уже была предзащита. Все в порядке. Теперь через месяц — защита. Уже и автореферат есть.

— Ну а я-то при чем? — без особого интереса спросил Орлов. — Я-то чем могу помочь?

— Так, Андрей Петрович, нужно ваше согласие.

— Мое? А зачем? При чем тут я?

Кузин немного стушевался, затем полез в дипломат, перебрал там какие-то бумаги и выудил наконец тонкую книжечку в голубой обложке. «Автореферат!» — догадался Андрей.

— Это мой реферат. Вот! — Кузин протянул книжечку Орлову.

Тот, взглянув на заголовок, удивленно поднял глаза:

— Олег Юрьевич, это же тема нашей научно-исследовательской работы!

— Ну да! А что? Хорошая тема. Я ее творчески развил, дополнил…

— Подождите, как «развил», «дополнил»? Вы же должны были по меньшей мере спросить у меня как у бывшего руководителя темы да получить согласие в «Прогнозе»!

— В «Прогнозе» я все получил. Там дали хороший отзыв на мою диссертацию.

— Дали отзыв?

— Да, Андрей Петрович! Я сделал все как надо. Я взял уже отработанную тему, довел ее и… Так все делают!

— Не знаю, как все… Оставляйте диссертацию. Я ее посмотрю. Особенно в плане того, как вы смогли «творчески развить» то, что сделали другие…

— Андрей Петрович, я прошу вас, не рубите меня. От этого зависит мое будущее.

— Ладно. Пока разговоры бессмысленны. Оставляйте, я почитаю. Потом переговорим. — У Орлова проснулась уже забытая антипатия к Кузину. Он взял толстый пакет, встал из-за стола и положил его внутрь большого серого сейфа, в открытой дверце которого торчала связка ключей с металлической печатью. — Когда вам это… — Орлов сделал неопределенное движение рукой, — когда вам это нужно?

Кузин заискивающе заулыбался:

— Как говорится, еще вчера.

— Я должен что-то написать?

— Да. В произвольной форме. Что как бывший научный руководитель этой темы не имеете ничего против моей защиты!

— А зачем это нужно? По-моему, этого не требуется…

Кузин замялся, как бы раздумывая, говорить или не говорить Орлову о чем-то. Потом, видно решившись, все-таки сказал:

— Понимаете, Андрей Петрович, кто-то позвонил на кафедру и сообщил, что я использовал для своей диссертации чужую работу и что руководили этой работой вы…

— Ну и что?

— Вот мне и сказали, чтобы я получил от вас письменное согласие… Ну, вроде того, что, мол, не возражаете против представления на защиту моей диссертации.

— Хорошо. Договорились.

— Так я могу рассчитывать? — просящим тоном спросил Кузин.

— Давайте я сначала прочитаю, а потом решим. Позвоните мне… послезавтра.

— Ой, Андрей Петрович, это будет поздно. Можно, я позвоню вам завтра утром?

— Так что мне, читать вашу диссертацию всю ночь?

— Да что там читать, вы там все знаете! — выпалил Кузин и, поняв, что сказал лишнее, улыбнулся своей виноватой улыбкой. — Ведь тема вам известная. Вы же — самый крупный специалист…

— Слушайте, Олег Юрьевич, — поморщился Орлов от ничем не прикрытой лести, — хватит! Я устал. Договорились. Звоните мне завтра часов в двенадцать. Я вам дам ответ. А сейчас мне еще нужно тут кое-что закончить.

— Спасибо, Андрей Петрович! — Кузин отвесил поклон. — Я завтра позвоню. А вы никуда не уезжаете?

— Нет. Все! До завтра!

— До свидания.

Когда Кузин закрыл за собой дверь, Орлов почувствовал сильное облегчение. Прошло более двух лет, как он не видел Кузина, а тот остался все таким же прилипчивым, угодливо-льстивым и наглым. Когда таким людям что-либо нужно, они готовы переступить через любые правила приличия, поступиться собственным самолюбием, вызвать к себе жалость и даже сострадание. Такие люди, сами не умеющие что-либо создавать, привыкли паразитировать на результатах чужого труда, создавая видимость своей значимости. Прикрывая словесной шелухой скудость своего мышления, они, как правило, отличаются непреклонной настойчивостью в достижении своих целей. Их не останавливает даже то, что ради этого им самим надо иногда идти на унижение, ибо потом, достигнув желаемого, они с лихвой восполняют затраченные силы, никогда не испытывая ни малейшего чувства благодарности к тем, кто когда-то оказывал им помощь. Более того, они даже презирают тех, кто протянул им руку помощи, усматривая в этом слабость и глупость.

Ночь с 12 на 13 марта 1990 года.

Москва. Крылатское