За кулисами вертепа ЗЧ ОУН

Видите, один только пример относительно названия, небольшой, даже незаметный на первый взгляд, словесный, сказал бы, фокус, стилистический выкрутас, а из него вот что выходит, если разобраться!

Казимир-Степан Иванович Джугало

Конечно, человеку, который знает истинное положение дел в Советском Союзе, в частности на Украине, к тому же на человека беспристрастного, эта стилистическая казуистика не действует. Слушая ор о «порабощённом украинском народе», такой человек не будет ему верить. Потому что знает, что это — бред сивой кобылы. Такой человек не подумает, что украинский народ ждёт — не дождётся, чтобы, наконец-то, умоститься в тени жёлто-голубого флага.

Но те, для кого антисоветская болтовня — основной (а то и единственный) источник информации о Советской Украине, так подумать и так поступать могут. Наконец, так, бывает, они и думают, так и поступают.

Было время, когда я и сам думал и поступал не иначе, воспринимая на веру непогрешимость националистической стилистики, пока сама жизнь не открыла мне глаза на её коварные, лживые тонкости.

Зато теперь я знаю: за подкрашенной вывеской, которая должна создавать впечатление солидности фирмы, скрывается переданный в чужую аренду вертеп, вертеп, в котором под рекламные вопли зазывал разыгрываются не только дешёвый фарс, но и преступные кровавые интермедии; вертеп этот не имеет и не может иметь ничего общего с украинским народом, он ревностно служит чужим хозяевам, за что и получает проценты; это — реклама, которая должна создавать впечатление силы, в то время как речь идёт о идейно-политических мертвецах; это — разукрашенный рекламный щит, которым прикрываются корыстолюбивые торговцы, спекулирующие именем Украины, украинского народа; это — словесная косметика, которой гримируют свою духовную и умственную низость лживые, жадные, морально развращённые типы, которые именуют себя руководством ЗЧ ОУН.

Говорю всё это не в полемическом запале, а потому, что убедился в этом сам; потому, что имел возможность присмотреться к тому, что происходит по ту сторону крикливой вывески и за кулисами продажного вертепа, мог вблизи увидеть лицо оуновских заправил тогда, когда они бывают без грима.

Немного воспоминании, или — кое-что про связи

Узнать волка, хоть в бараньей шкуре.

(

Украинская народная поговорка).

Да, имел я такую возможность: не один год и не два и сам ходил в жёлто-голубых одеждах, был одним из «воинов» ЗЧ ОУН и, одурманенный националистическим словоблудием, ревностно содействовал функционированию этого националистического сборища, искренне веря, что непогрешимо и самоотверженно служу Украине.

Путаной и нелёгкой тропой тяжёлых ошибок и горьких разочарований прошёл я сквозь мрак националистического обмана, пока не выбрался к просвету.

Нет для меня сегодня большой приятности даже мысленно повторять тот путь, но хоть бегло сделать это надо…

Летом 1944 года вместе с остатками дивизии СС «Галичина» убежал я на Запад.

Когда «тысячелетний» третий рейх окончательно отдал богу (а правильнее было бы сказать — чёрту) свою чёрную душу, я остался за границей. Так я стал перемещённой особой. Но особой не простой, а довольно-таки примечательной в различных группировках украинских националистов. В частности, председательствовал в «Организации украинцев в Австрии», был заместителем главы «Объединённого украинскоамериканского комитета помощи в Австрии», заместителем председателя «Украинского центрального вспомогательного объединения в Австрии».

Впоследствии пополнил своей особой «украинское воинство» — стал членом ЗЧ ОУН.

А в апреле 1956 года был уже не просто членом: при содействии Осипа Тюшко — полевого проводника ЗЧ ОУН в Австрии — вошёл в состав так называемой «референтуры связи с Краем», или, как условно это называлось — К-3.

Моя работа здесь была, очевидно, замечена, потому что в сентябре следующего года провод ЗЧ ОУН вызвал меня с Австрии в Мюнхен и предложил работу в бюро провода на Цеппелинштрассе, 67. Здесь же я и поселился.

После смерти Бандеры новый «проводник» ЗЧ ОУН Степан Ленкавский удостоил меня особой ласки — предложил совместное проживание по ул. Ст. Бонифациус-штрассе, 2. Это изменение адреса связывалось с неофициальным изменением моих обязанностей — я стал выполнять функции личного охранника Ленкавского. В то же время продолжал работу и в референтуре К-3. Официально же считался архивистом и библиотекарем организации. (Попутно замечу, что и у других членов краевой референтуры тоже были легальные должности в проводе или бюро ЗЧ. Делалось это, как увидите, для отвода глаз, для утаивания специфики «связей с Краем»).

Наконец, после внезапной (и таинственной!) смерти бухгалтера и кассира организации Мыськива, меня перевели на его должность.

Поэтому основной мой тогдашний «труд на благо Края» связан с деятельностью К-3, то есть «референтуры связи с Краем».

Что же это за такие связи?