За личное мужество

У дома, где Комбата должен был встретить полковник Бахрушин, его ждал еще один неприятный сюрприз. Издали взглянув на занавешенное окно, Комбат заметил выставленную на окно вазу с засохшими розами. Это было знаком предупреждения. Значит, кто-то наблюдал за полковником и Комбат ни в коем случае не должен здесь появляться.

Окинув взглядом безлюдный в это послеобеденное время двор, Комбат заметил прохаживавшегося между березками молодого невысокого блондина в светло-сером, аккуратно подвязанном поясом плаще, явно служивого. Он курил и время от времени оглядывался по сторонам.

Комбат не стал рисковать и, не дожидаясь, пока молодой службист его заметит, свернул в арку. Бахрушин, очевидно, успел заметить Комбата. Как только Рублев устроился на лавочке в соседнем дворе, полковник позвонил ему и сказал:

– Спасибо, что все понял. Вот такая у нас осень.

Сказав это, полковник сразу отключился. И Комбат понял, что все намного серьезнее, чем он думал. У злодеев обычно хватает средств, чтобы убрать с их пути любого, зато выследить, прослушать они могут далеко не каждого. А Бахрушин явно боялся не столько слежки, сколько прослушки. Это могло означать только одно – за ним следили свои. Это вынуждало работать практически вслепую. Но у Комбата с полковником были предусмотрены варианты на все случаи жизни. Фраза «вот такая у нас осень» тоже имела конкретное значение, точнее, конкретный адрес. Неподалеку располагалось кафе «Осень», а над ним еще одна конспиративная квартира. Комбат отправился туда первым. Полковник Бахрушин наверняка поводит того, кто за ним следит, за нос или направит по ложному следу, а потом уже появится у Комбата.

Начинало смеркаться, но Борис Рублев не спешил включать свет. Ему было над чем подумать. Однако не успел он заварить кофе, как у него за спиной послышался голос Бахрушина, который умудрился войти в квартиру совершенно бесшумно.

– Спасибо, Комбат, что пришел, – сказал Бахрушин, пожимая ему руку.

– За вами хвост. Свой, как я понимаю, – высказал предположение Комбат.

– Да, – кивнул Бахрушин и попросил: – На всякий случай давай-ка отключим мобильники и вытащим симки. Свет включим чуть позже.

– Да мы и так вполне сможем поговорить, – заметил Комбат, ловко разливая в полумраке кофе. – Кто этот мелкий пакостник, который пытался следить за вами?

– Из соседнего отдела. Старший лейтенант Кориков. Володинский кадр. Решил обыграть своего шефа, меня, а вместе с нами все ГРУ. Володин собирается в отставку, на пенсию, так у него в отделе все зашустрили. Этот малый вообще бежит впереди паровоза, – сказал Бахрушин и, помолчав, перешел к делу: – Долго рассиживаться у нас с тобой времени нет. Поэтому я коротко изложу тебе суть. Как нам стало известно, в Москве и Подмосковье действует тайная организация «Легион». В нее входят богатые и влиятельные люди.

– Все или только избранные? – вполне серьезно спросил Комбат.

Но Бахрушину почему-то в словах Рублева послышалась насмешка.

– Не ерничай! – не скрывая недовольства, одернул он Комбата. – Все это более чем серьезно.

– Я серьезен, как никогда, – заметил Комбат.

– Так вот, – продолжил Бахрушин, – у этой организации, как сообщают наши информаторы, есть выход на международные банки. Дисциплина в «Легионе» жесткая, можно сказать, жестокая. Тех, кто хочет выйти из организации или слишком много болтает, убирают, доводят до самоубийства и тому подобное. Средства, само собой, переходят в кассу «Легиона». Действует «Легион» по принципу пирамиды. У кого-то из его членов должны быть сосредоточены имена и банковские счета всех остальных членов организации.

– И этот «кто-то» должен находиться на самой вершине пирамиды? – уточнил Комбат.

– Так точно, – подтвердил Бахрушин. – Более того, есть сведения, что дипломат с этими данными хранит в одной из своих банковских ячеек некто Александр Малиновский, программист, который, выгодно женившись на приемной дочери одного из богатейших людей России, руководит известной компанией. Чтобы выйти на него, придется сблизиться с теми, кто владеет львиной долей российского капитала, который посредством «Легиона» полегоньку перекачивается за рубеж.

– Но, полковник, вы же знаете, я человек дела, – на минуту задумавшись, заметил Комбат. – Не по мне заниматься всеми этими театрализованными представлениями, прикидываться богатым и тупым.

– Если у тебя есть план получше, действуй, – сказал полковник. – Мне важен результат. Я хочу знать, действительно ли существует такая организация, кто в нее входит и каким образом средства утекают за границу. Здесь есть несколько вариантов: через благотворительные фонды, фиктивные браки с иностранками и иностранцами, ну и все такое прочее.

– Как я понимаю, – произнес Комбат, – вы все-таки сомневаетесь в том, что эта организация существует.

– Всякое может быть, – сказал полковник, – но если сигнал поступил, мы должны на него отреагировать.

– Это все? – спросил Комбат, поскольку почувствовал, что Бахрушин что-то недоговаривает.