За любовь (СИ)

— Любимая моя… Энни! Что я наделал, что же я наделал?! Прости меня любимая, прости, что не верил, что ты так и не достучалась до меня! Прости, что убил в тебе любовь! Прости меня Эни за все! — он глотал песок, но продолжал шептать, перед глазами проносилась вся жизнь — вот она на дороге, такая дерзкая и такая юная, его душа вопила, руки тянулись, пальцы судорожно сжимались. Вот их первая ночь, точнее день — слезы текут по лицу, их свадьба! А дальше… Дальше агония, он плыл по огненной реке, своих безумств, они обжигали его, сжигали в прах — вот он впервые ударил ее, из груди вырывается вопль и он вопит, вот он насилует ее, изменяет ей, — Родная, Господи!! — Кровь кипела, его выворачивало от себя, хотелось утопиться, хотелось изрезать себя на куски, но это было бы слишком легко для такого зверя как он! — Нет, чертов ублюдок, так просто ты не отделаешься, будешь землю жрать под ее ногами!

Все в нем обрывалось, он не знал, что дальше! Он сам налил и сам выпил до дна чашу унижений, позора и боли! И нет ему прощенья! Она сказала просить прощения у бога, но какое ему дело до бога?! Он в него не верил и даже более, он его ненавидел! Как он не уберег от такого чудовища как он ее чистую, невинную, солнечную девочку?! Как допустил ее к волкам, к шакалам и тварям, вроде него и его окружения?! Как позволил разорвать?! Ладно ему, развращенному ублюдку все это в наказание за скотский образ жизни, а ей, ей то за Что?? И не станет он просить у него прощения, ибо к черту такого бога, он не милосердней его самого! Он будет просить прощение лишь у нее, если посмеет, если решиться, хоть когда-нибудь взглянуть ей в глаза!

Всю ночь и весь день он проносил через себя воспоминания, боль и горечь. Он лежал на песке, солнце обжигало истерзанное тело, душа была разорвана, и все что нарывало в ней, хлынуло мерзким гноем, вызывая удушье и выворачивая наизнанку. Маркус был опустошен, выжат до последней капли крови. Так он пролежал еще несколько суток. За это время он принял для себя одно решение — он будет мстить, убивать тварей, сотворивших с его семьей это. Но перед этим он должен увидеть ее, хотя бы издалека, если не позволит ничего сказать. Но он должен, он обязан! В этот же день Маркус вернулся в Лондон с твердым намерением поехать к ней, а, он не имеет права, но разве есть выбор, ведь они никогда не смогут ничего забыть! Они не смогут быть вместе, он и не посмеет никогда об этом просить, но и друг без друга они не могут, это невыносимо! Он должен поехать и увидеть приговор себе в любимых глазах. Должен! И он примет от нее все что угодно.

Только, когда он приехал в Лондон, на него обрушилось известие, он как выброшенная на берег рыба глотал воздух, но задыхался, Маркус читал и не понимал, читал и не верил! Из него словно выбили одним ударом душу, в какой-то задрипанной газетке, оставленной ему секретарем, было маленькое сообщение, сообщение, повергающее его в прах, сжигающее в пепел:

«Анна Гончарова, бывшая жена Маркуса Беркета, недолго засиделась в невестах и семнадцатого июля стала женой бывшего помощника футболиста Джо Райли!»

Глава 28

Она сидела на кровати и смотрела невидящим взглядом на тоненький золотой обруч, сковавший ее палец, как и жизнь. Она уже несколько дней была замужем, но осознание пришло только сейчас. Что она чувствовала? Ничего наверно, кроме горечи и какого то щемящего чувства безысходности и невозможности что либо изменить. После всего, что ей довелось пережить она не могла даже в кошмарном сне представить, что свяжет себя еще раз узами брака. Но что ей оставалось?! Джо подарил ей надежду, он стал ее опорой и вытащил из ада.

Когда она очнулась после той попытки свести счеты с жизнью, был уже день, она лежала на кровати, а в кресле сидел Джо, но ей было все равно кто рядом и зачем. Она была пуста, впереди ничего не было видно, хотелось просто закрыть глаза и никогда их больше не открывать. Зачем он ей помешал? Ей это не нужно! Но тут же в голове она услышала голос бабушки: «Просто живи! Каждому воздастся по делам его!» в груди защемило и зашевелилось. Как же она могла?! Что же было бы с бабушкой?! Боль растекалась внутри, словно холодная вода по выжженной пустыне, закипая и душа дымом и гарью. Но тупое чувство безысходности снова поглотило ее, и она опять стала рассеянной и бесчувственной. Так продолжалось на протяжении нескольких дней. Она просто лежала и пила таблетки, которыми ее пичкал Джо, а еще она боялась появления Маркуса, она не хотела, чтобы он видел, что она сломалась окончательно. Хотя какое это уже имеет значение?! Как не странно, но она начала постепенно оживать и выходить из амебного состояния, а потому задала наконец интересующий ее вопрос:

— Он приедет?