За магнитной стеной, или Сновидения Варежки

- Год назад, в январе.

- Ты хочешь объяснений? По-моему, любой психиатр все тебе объяснит. Наверное, ты был перевозбужден или болен, оттого тебя и лихорадило, а во сне кризис миновал и ты почувствовал легкость. Попробуй все-таки обратиться к врачу. Попробуй, - наставляла Карина.

- Обратиться к врачу? Еще чего! Верю, что еще раз побываю там. Должен. Иначе, это видение, эта вспышкя будет преследовать меня всю жизнь.

- Дело твое. Жди. Авось, дождешься.

Рассказ Савелия не давал Карине покоя, и, в конце концов, она сдалась: мигом оделась и почти бегом бросилась на почту.

Савелий растерялся, увидев телеграмму, так как лет пять не только телеграмм, но даже писем и открыток не получал. "Немедленно приезжай тчк Карина". Этого Савелий вовсе не ожидал. "Что стряслось?" - недоумевал он, торопливо собираясь в путь.

Таксист, чувствуя нервозность пассажира, прибавил газу.

Сломя голову Савелий взбежал на четвертый этаж и, забыв, что существует звонок, забарабанил в дверь, Она моментально распахнулась.

- Ненормальный! Звонок же есть! - воскликнула Карина.

- Какой звонок? Что стряслось? - наступая на Карину, выпалил Савелий.

- Савелий, на тебе же лица нет.

- Какого лица? Что случилось? Рассказывай, что произошло, -требовательно спросил Савелий.

- Ничего не случилось. - Карина цепко взяла Варежкина за руку и повела в комнату. - Я здорова. Все здоровы. Погода прекрасная. На работе все идет по плану. Землетрясений не было. Шкаф на меня не упал. Луна - не свалилась. Садись же наконец.

- Если ничего... то какого... давать телеграмму да еще срочную, - уже спокойнее оказал Савелий, садясь в кресло.

- А может быть, я просто хотела увидеть тебя, посмотреть, как ты выглядишь, погладить твою головку...

- Ничего себе шуточки. Я черт знает что передумал, а ей видите ли захотелось погладить меня по головке. Гулену гладь, она привычная. Савелий хотел было подняться с кресла, но Карина его удержала.

- Успокойся, - твердо сказала Сухарева. - Я пойду поставлю чай, а ты пока отдышись и возьми себя в руки.

- Ладно, ставь свой чай, но сперва объясни...

- Объясню, - прервала его Карина. - Все объясню...

Карина резко повернулась и вышла из комнаты.

"Черт те что... Погладить по-головке", - думал взвинченный Варежкин.

Сухарева несколько раз поправляла скатерку, меняла чашки и то и дело бегала на кухню и обратно. Наконец она села, насыпала себе сахару и стала с напускным равнодушием его размешивать.

- Ты, наверное, курить хочешь? - Карина встала и снова пошла на кухню.

- Может быть, ты угомонишься? - бросил ей вдогонку Савелий.

Из кухни донесся звон разбитой посуды. Савелий раздраженно обернулся. Карина подошла к дверному косяку, прислонилась к нему и, устало улыбнувшись, сказала.

- Это всего лишь блюдце. Кажется, на счастье. Да ты не беспокойся, я подмету потом. Савелий... Мне надо рассказать одну историю и рассказать ее здесь, в этой комнате. Почему именно в этой - ты потом узнаешь.

Карина подошла к столику, села, взяла ложку, но, словно передумав, положила ее на блюдце и начала рассказывать свою историю, рассказывать издалека, но уже после первых слов Варежкин забыл и о чае, и о сигарете, которую тщательно разминал, и о разбитом блюдце, и обо всем, что еще недавно так его нервировало.

- Ты мне как-то посоветовал выкинуть сосновые ветки, что стоят в вазе, но, как видишь, они стоят до сих пор и, видимо, навсегда останутся в ней, потому что собрал их тот, дороже которого для меня не было и не будет. Я любила его всем существом, каждой клеткою своей, но любила слишком эгоистично. А поняла это, когда уже было поздно, - Сейчас бы... да, что сейчас... Все мы задним умом крепки... - Карина задумалась и посмотрела в сторону етажерки. - Он был бесконечно добрым. Жалел всех кошек и птах, всех безродных и бездомных собачонок, каждую ветку и травинку, даже ножки стола тряпкам и обматывал, чтобы, как он сам говорил, не простудились.

Был неисправимым фантазером. Сначала я снисходительно относилась к его, как мне казалось, нелепым выдумкам, к его друзьям, к их бесконечному шуму и гаму. Как-то я у них спросила: почему вы все время бегаете к нему. И они наперебой стали отвечать: он добрый, с ним интересно, он много рассказов знает. Даже стыдно признаться, но я ему почти никогда ничего не рассказывала. Правда, за ним присматривала одна старушка, но, как я позже узнала, и она ничего ему не рассказывала. Меня взяло любопытство: откуда он всякие истории знает, оказалось - придумывает сам. Потом, как из рога изобилия, посыпались всяческие мудреные вопросы. Поначалу я как-то пыталась ответить на них, но, видимо, моя сухость, нервозность, постоянные одергивания остудили его. Одним словом, закрутилась я в своих делах как белка в колесе и не заметила, что стал он молчаливым, сидит в уголке тише воды, ниже травы.

К тому же всех его приятелей-расприятелей отвадила.

А присмотрись бы я повнимательней... насторожило бы меня, что глаза у него погрустнели и что весь он словно в себя запрятался, ни одной щелки не оставил. Но меня такой оборот устраивал...

- Карина, я не понимаю, о ком ты говоришь?