За Маркса

А) Первый уровень: Показав, что надстройки не являются чистыми феноменами экономики и обладают собственной действенностью, Энгельс пишет: «Экономическое положение — это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки». Вопрос, встающий в этой связи, таков: как в этих условиях следует мыслить единство реального, но относительного способа действия (efficace) надстроек и экономического принципа, являющегося детерминирующим «в конечном счете»? Как следует мыслить отношение между этими различными способами действия? Как обосновать в этом единстве роль фактора, являющегося детерминирующим в конечном счете? Вот ответ Энгельса: «Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно предсказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует)». Такова объясняющая модель: «различные моменты надстройки» взаимодействуют друг с другом и производят бесконечное множество эффектов. Эти эффекты могут быть уподоблены бесконечности случайностей (их число бесконечно, а их внутренняя связь столь отдаленна и потому столь трудноопределима, что ее можно игнорировать), через которые «экономическое движение» пробивает себе дорогу. Эти эффекты суть случайности, а экономическое движение есть необходимость, их необходимость. Сейчас я не стану останавливаться ни на самой модели «случайность — необходимость», ни на ее предпосылках. Наиболее интересна в этом тексте та роль, которую Энгельс отводит различным элементам надстройки. Создается впечатление, что как только система взаимодействий между ними начинает функционировать, им выпадает роль обоснования бесконечного многообразия эффектов (вещей и событий, как говорит Энгельс), через случайности которых экономика проложит свой державный путь. Другими словами, элементы надстройки хотя и обладают своими способами действия, но эта их действенность словно распыляется до бесконечности, теряясь в бесконечности эффектов, случайностей, внутренние связи которых, даже если эти предельные значения и достижимы в исчислении бесконечно малых, можно тем не менее рассматривать как непостижимые (как чрезвычайно трудноопределимые) и потому как несуществующие. Таким образом, эффектом бесконечной дисперсии является растворение в микроскопическом несуществовании той действенности, которая приписывается надстройкам в их макроскопическом существовании. Разумеется, это несуществование имеет эпистемологическую природу (микроскопическая связь может «рассматриваться как» несуществующая — это не значит, что она действительно не существует; тем не менее она не существует для познания). Но как бы то ни было, именно в пределах этого микроскопического многообразия бесконечно малых макроскопическая необходимость «в конце концов пробивает себе дорогу», т. е. становится преобладающим фактором.

Здесь необходимо сделать два замечания.

Первое замечание. Эта схема дает нам отнюдь не действительное решение, но лишь его разработку и одну из его частей. Из нее мы узнаем, что способ действия взаимодействующих надстроек выражается в бесконечно малых «событиях и вещах», т. е. в соответствующих «случайностях». Мы видим, что именно на уровне этих «случайностей» должна обнаружиться возможность обоснования искомого решения, поскольку цель этих случайностей заключается в том, чтобы ввести в игру противоположное понятие — (экономическую) необходимость, детерминирующую в конечном счете. Но такое решение остается половинчатым, поскольку отношение между этими случайностями и этой необходимостью не обосновано и не эксплицировано; поскольку (и здесь мы имеем дело с полным отрицанием этого отношения и связанной с ним проблемы) Энгельс изображает необходимость как совершенно внешнюю по отношению к этим случайностям (как движение, которое в конце концов прокладывает себе дорогу среди бесконечного числа случайностей). Но в таком случае нам остается неизвестным, действительно ли эта необходимость есть необходимость этих случайностей, а если это действительно так, почему она есть эта необходимость. Этот вопрос остается здесь без ответа.