За мечтателем всегда кто-то стоит

За окном падал снег. На календаре красовалось 26 декабря. Это значило, что ещё всего лишь 5 дней осталось до наступления нового года. Раньше Лиля ждала новый год. Ждала его с замиранием в сердце, отсчитывала дни, часы, минуты и секунды. Представляла, как они соберутся всей семьёй и выпьют шампанское в 12 часов. Сейчас она даже запуталась во всех этих числах и днях недели. Будь то 26 число или 21, ей было всё равно.

Она проснулась и не обнаружила возле себя Пашу. Посмотрев на время, она поняла, что происходит что-то странное. Было всего 10:56. В такое время он ещё видит сновидения. Лиля надела тапочки и халат, выскочила в маленький коридор и боковым зрением увидела Евпольского в своём кабинете для рисования. Он сидел раздетый на диване и смотрел на голый холст.

Лиля поправила короткие волосы и шмыгнув носом, направилась к нему.

–Почему ты не спишь?

–Звонил Самойлов. – Проговорил он.

–Он сегодня припрётся?

–Верно.

Самойлов, Фёдор Иванович Самойлов или просто толстый кусок говна, как они называли его, был их арендодателем. Противный, душный и дотошный. Три главных качества, которыми он обладал в полной мере. Паша и Лиля сняли у него квартиру 3 года назад и трижды пожалели, что это сделали. Он часто наведывался к ним, часто доставал их и всегда требовал отдавать деньги в срок.

–У нас ведь нет денег, чтобы заплатить ему? – Спросил Паша. Он закурил сигарету.

–Деньги…, – задумчиво протянула Лиля. – У меня будет зарплата через пару дней.

–Надеюсь, он согласиться перенести срок.

–Никогда не соглашался. – Сказала она, проведя рукой по волосам.

–Я с ним поговорю. – Небольшая партия пепла упала на пол.

Весь день Евпольский просидел в кабинете. Самойлов оповестил его, что придёт ближе к вечеру. Весь день Паша смотрел на холст и что-то бормотал себе под нос, закуривая сигарету за сигаретой. Данное действие было похоже на стабильный конвейер, выпускающий упаковки с табаком на регулярной основе без каких-либо опозданий. Говорят, что Бродский курил даже на занятиях во время своего преподавания в американском университете. Паша курил всегда, делая исключения только для сна.

Лиля весь день была на кухне. Она убрала всю квартиру, разобрала вещи в ящиках и отмыла ванную. Во время утренней уборке в спальне, у неё сломалась швабра, поэтому оставшуюся часть очистки помещения пришлось выполнять руками и половой тряпкой.

Она налила чай и нарезала бутерброды с сыром.

–Ты весь день сидишь на одном месте. – Сказала она и поставила еду на столик.

–Я думаю, дорогая. – Ответил Евпольский.

–О чём можно думать столько времени?

–О картине.

–Что за картина? – Лиля улыбнулась и подсела к нему на диван. В комнате было накурено, создалась дымовая завеса. Питерский туман обрушился на кабинет Евпольского.

–Я пока не знаю, но мне кажется это будет успех! – Воскликнул он. Паша зажёг новую сигарету.

–Хватит. – Лиля слабо схватила его руку. Они встретились взглядами и выдохнули.

Евпольский потушил сигарету, не сделав и пары затяжек. Это самое грустное, что может случиться в жизни профессионального курильщика.

–Знаешь, в детстве мне нравилась одна девочка, – начал Паша. – Она была страшненькой, девочкой не от мира сего! Никто по ней не сох, никто не хотел с ней сидеть за одной партой и всё в этом духе.

Лиля внимательно слушала, попивая горячий чай.

–Но я видел в ней что-то особенное, что-то необычное. Харизма. Улыбка и загадочность. И да, я говорю о ребёнке, но это всё было присуще ей. Я её не любил, но она притягивала меня своей таинственностью и в тоже время своей открытостью. Она была настолько удивительной, что я решил её нарисовать. – Паша сделал паузу и сглотнул.

Евпольский подошёл к холсту и окинул его взглядом. Чистый холст для художника, как и чистый листок бумаги для писателя – это всегда страшно, всегда волнительно и захватывающе. Прозаик, написавший первое слово или даже первую букву, начинает пыхтеть он волнения, ведь понимает, что дал старт своему произведению. От первого слова зависит сюжет всего рассказа. Также и художник боится сделать первый мазок.

Евпольский смотрел на чистый холст и тоже боялся. Он тревожил его. Тревожит его всегда. Когда он подходит к нему, то лишь одна мысль кружится в его голове, как птица. «А если я не смогу!» Неоспоримо, подобные мысли присущи каждому творческому человеку. Правда, талантливый человек с ними справляется, а бесталанный откладывает всё на потом, так и не беря себя в руки.

–Продолжай, – наконец сказала Лиля, уставшая ждать продолжения истории.

–Да. Понимаешь, когда я рисовал её портреты, то не мог понять, чего же в ней такого особенного. Что так сильно тревожит мою душу! А потом я вдруг понял. – Евпольский облизнул губы. – Я смотрел на неё и был спокоен. Я смотрел на неё и понимал, что мне больше ничего не нужно в этой жизни. Только её портрет!

–К чему ты всё это ведёшь? – Лиля вновь поправила короткие белые волосы.

–Ты не подумай…Просто я понял, что хочу нарисовать что-то подобное вновь.

–Ту девочку?

–Да, нет же! – Крикнул он. Лиля испугалась. – Прости.