За мертвой чертой

В течение диалога дон Кристобаль не спускал с меня пристального изучающего взора. Голос его постепенно стал звучать как бы сквозь вату, со стороны, и окутывал меня лёгкой плывущей кисеёй забвения, через которую не переставал проникать присущий ресторану едва уловимый запах свежесваренного кофе и ещё чего-то вкусного, обострявшего чувство голода.

– Любому, наверное, приходила мысль взглянуть хоть одним глазком на какого-нибудь пришельца. Я сам иногда задумывался об этом. Вопрос, как его распознать среди остальных людей?

Мне стало немножко смешно. Я чуть ли не со дня рождения был одинок и всегда хотел подружиться с кем-нибудь, тем более с выдающейся личностью. А инопланетяне, несомненно, должны обладать незаурядными качествами. Только эти «ино» и всё, что связано с ними, скорее всего, чушь, и наш разговор переходил уже в область нелепой несуразной фантастики.

– Конечно, – сказал дон Кристобаль, – он не стал бы объявлять во всеуслышание, что является представителем иной цивилизации. И вряд ли бы он сколько-нибудь заметно отличался от окружающих. Только если шляпой-канотье, как у меня, или ещё каким-нибудь пустяком.

– Понятно, что его ничем не выделить среди прочих. – Мне пришлось кашлянуть, чтобы скрыть свой скепсис. – Наверное, это был бы своего рода разведчик.

– У него может быть и совсем другое задание.

– Например, что-нибудь взорвать! – я не смог сдержать улыбки.

– Или, – испанец многозначительно прищурился, всё также буравя меня глазами, – исправить ту или иную ситуацию в лучшую сторону.

– А зачем бы ему понадобилось исправлять? Что за альтруизм?

Я отрицательно покачал головой, всем своим видом выражая сомнение. В памяти всплыли телепередачи с участием тех же уфологов, предупреждавших об опасности встречи с пришельцами. И смертоносные лучи, исходящие от их летательных аппаратов. И медицинские эксперименты над людьми. И немалое число похищений. От этой «дружбы» небо могло показаться с овчинку… Впрочем, всё это фантастика, вновь подумал я. Если серьёзно – никаких пришельцев нет и быть не может.

– Дело не в альтруизме… – Дон Кристобаль внимательно обвёл глазами ресторанный зал, задерживаясь на мгновение на отдельных деталях интерьера и ходящей по залу обслуге, и вновь обратился ко мне. – Не в альтруизме, а в том, что ваши неурядицы мешают развитию тамошнего параллельного мира.

У меня стало появляться ощущение, что испанец пытается докопаться до самых исподних моих мозговых извилин.

– Предположим, что общество, находящееся за параллельной чертой, в своём развитии ушло далеко вперёд. Но всё в Мироздании взаимосвязано, и отставание человечества, вкупе с разными нравственными извращениями, стало тамошним обитателям мешать, оно негативно влияет на их ноосферу. Вы для них как кривое зеркало, в котором искажается действительность. Лучше, чтобы эта кривизна исчезла. Известно ведь, что в одних случаях зеркало может лечить, в других – наносить ущерб здоровью. Глядя в ваше зеркало, вполне вероятно заполучить весьма неприятную хворь. И вот оттуда, из параллельного края, сюда направляют одного из своих профи. Для устранения помех, не позволяющих вам прогрессировать. Первое, что он сделал, – это утопил «Нирвану», ибо основание её на месте детского дома было наивысшей несправедливостью, злостным уродованием социальных взаимоотношений, и без того достаточно примитивных.

– Какой-нибудь простак, – сказал я, – заключил бы из ваших слов, что прибытие инопланетянина – свершившийся факт.

– А что если так и есть!? Прибыл и уже действует. Утопил развлекательный центр…

К нам приблизился официант, и дон Кристобаль стал что-то довольно долго говорить ему, водя пальцем по меню. Официант кивал головой и не переставал чиркать карандашиком в блокноте, очевидно, записывая заказ. Я впервые оказался в ресторане, подобные сцены видел только по телевизору и поэтому наблюдал с интересом.

– И кто бы мог быть этим профи? – спросил я, когда официант удалился. – Покажите мне его. – Я протянул руку в направлении окна, за которым какой-то пьяный парень зигзагами тащился по тротуару. Хотелось ему вперед, но его неизменно тянуло то в одну сторону, то в другую. – Уж не тот ли несчастный, который еле держится на ногах?

– А как вы считаете, я – подходящая кандидатура? – испанец вызывающе выставил подбородок. – Что бы вы сказали, окажись я тем самым посланцем?!

– Ответил бы, что анекдоты лучше всего после обеда рассказывать.

– Весьма достойные слова. Так-так… Ему мало «Нирваны», для веры нужны новые чудеса.

Дон Кристобаль несколько рассеянно поводил ладонями по крышке стола туда и сюда, и мне стало казаться, что стол тоже начал раскачиваться в такт его движениям, словно лодка на пологой волне. Но это оттого, наверное, что странные интонации его голоса как бы продолжали окутывать меня всё той же плывущей кисеёй забвения. Не только стол, но и стены уже покачивались и плыли, как в тумане, и люди в ресторане, похоже, ходили по колено в стелющемся над полом белом дыму.