За мертвыми душами

Я вышел из-за куртины; Гамлета уже не было, а по двору, с видом побитой собаки, уныло плелся мальчик в красной рубахе, лет двенадцати. Ни приказчика, ни моего Мирона дома не оказалось: Петр Иванович с раннего утра уехал в поле и его ждали с минуты на минуту; Мирон отлучился на деревню.

Я попросил встретившегося работника прислать ко мне Петра Ивановича, когда он возвратится, а сам прошелся по саду и вернулся в дом.

В столовой меня поджидал Гамлет. Бабочка его была уже прилизана, и на лице отражалось полное самодовольствие.

— Готово-с… все книжки у вас! — произнес он.

— Сами принесли?

— Сам-с, конечно!.. Кому ж поручить! Народ необразованный-с!..

Не больше как через четверть часа появился в запыленных сапогах и в расстегнутом темно-синем кафтане приказчик; в руках его были картуз и нагайка — видимо, человек только что успел спрыгнуть с седла.

— Здравия желаю-с! — весело произнес он. — Как изволили почивать?

— Отлично, спасибо! — ответил я, протягивая ему руку, он пожал ее с меньшей развязностью, чем накануне. — Собираюсь сейчас уезжать, так хотел проститься с вами!

— Что же так мало погостили-с? Поживите еще!

— Никак нельзя: дела ждут! А я без вас докончил просмотр книг, так будьте добры, взгляните, могу ли я их все взять?

— Все и берите-с…

— Нет, а все-таки посмотрите…

— Да где они?

— В диванной.

Приказчик вошел в нее вместе со мной.

— Эти-с? — спросил он, ткнув ногой в бельевую корзину с книгами.

— Да.

— Что же тут смотреть-то? Навоз, навоз и есть. Берите-с, коли нужны!

— Сколько же я вам должен за них?

Приказчик не понял.

— Чего-с? — переспросил он. — Как это вы мне должны?

— Да за книги. Я ведь хочу купить их у вас!

Петр Иванович развел руками.

— Господь с вами, сударь! Да за что же тут с вас деньги брать; в стыд даже такой разговор считаю-с! Ни-ни-ни-с! — решительно запротестовал он, видя, что я собираюсь возражать. — Да за такое дело меня барин в двадцать четыре вздоха выгонят-с!

— Ну, так позвольте поблагодарить вас за беспокойство и любезность! — произнес я, вынув десятирублевку и протягивая ее приказчику.

Он отступил на шаг назад и прижал к сердцу руку с картузом.

— Не возьму-с!.. какое такое было мое беспокойство.

— Вы меня обидите, если не возьмете! — твердо заявил я. — Я же пользовался вашим гостеприимством и прошу это принять, как ответное угощение!

— Да напрасно-с!!

— Нет, не напрасно: это мой маленький знак внимания к вам!

— Ей-Богу, напрасно-с! — пробормотал Петр Иванович, принимая бумажку и пряча ее. — Весьма благодарны-с!.. — он протянул мне руку и почтительно встряхнул мою.

— А это, пожалуйста, вашему барину передайте, — я достал свою визитную карточку. — Скажите ему, что очень сожалел, что не удалось повидать его.

— Беспременно-с… все передам!

— Можно будет попросить вас послать сыскать моего Мирона и велеть ему запрягать? Да, кстати, не найдется ли у вас веревочки, книги перевязать?

— Сию секунду все будет!

Он ушел и прислал Гамлета с клубком толстой бечевки. Я бережно, сам, не доверяя рукам принца, могшим в пылу усердия затянуть книги до пореза полей, перевязал их. Вышло пять больших пачек, всего пудов на шесть весом.

Гамлет ухитрился захватить три связки, Глаша две, я забрал остальные вещи, и мы вышли на подъезд. Лопоухие белячки уже ожидали меня; Петр Иванович и Мирон стояли и беседовали около них.

Возница мой, открыв рот, обозрел пачки с книгами, которые Гамлет принялся размещать в бричке, затем влез на козлы. Я дал Глаше и Гамлету на чай; первая осветилась улыбкой, второй низко раскланялся. Приказчику я пожал руку и, как архиерей, бережно подсаживаемый под ручку Гамлетом, устроился на сиденье.

— Доброго пути!! — проводил меня хор из трех голосов.

— Прощайте, Петр Иванович! — крикнул Мирон, и мы выкатились на двор.

Там уже опять действовала инквизиция: какой-то молодой парень вилами ворошил плохо горевшие книги.

— Фиверки! — вскрикивал он, подбрасывая высоко на воздух кучи пылавших листов.

Сад закрыл дом, потянулись шпалеры из акаций, показались четырехугольные каменные столбы ворот, и мы очутились в поле.

IV

— Ты это что же? — купил? — спросил Мирон, указывая на книги.

В тоне его ни прежней почтительности, ни заискивания не было и в помине.

— Купил, — отозвался я.

— А сказывал — овес покупать едешь?

— Это, брат, ты сказывал, а не я! — поправил я.

— Ну? А хоть бы и я: на дело ведь надоумливал! Дешево бы взял!.. А ты ишь чего набрал!.. — Мирон неодобрительно покачал головой. — То-то думал я: жидок ты для купца!

Некоторое время мы ехали молча.

— На что тебе книжки-то! — заговорил опять Мирон. Мысль о них, видимо, не давала ему покоя.

— Читать.

— Эдакую уймищу? Это, брат, зачитаешься!!

Он опять качнул головой и собрал рот в виде комка.

— А пачпорт-то у тебя есть? — вдруг строго спросил он.

— А тебе на что?

— Да Бог же тебя знает, что ты такой? Может, тебя не возить, а по начальству я представить должон! Один вот возил такого же у нас по уезду с книжками, да до острога и довозился!