За мгновения до...

Этот случай быстро забылся, как и все прочие мои детские огорчения, но страх потерять близкого человека остался: спустя не так много лет отец всё-таки ушёл и сделал это навсегда. Именно так, как и было тогда, в детстве, на берегу: быстро и неотвратимо.

Chasing Dreams — Departures

В ту ночь мне приснился сон: я вижу спину Дамиена, он уходит, отдаляется достаточно медленно, но я, как бы быстро не старалась бежать, буквально лететь за ним, задыхаясь и спотыкаясь, падая в ледяную солёную воду, догнать не могу, потому что ползу как улитка, потому что мои ноги в розовых сапожках вязнут в мокром песке. Решаюсь кричать, звать его, что есть мочи, и даже мысль, что нас могут услышать, что наша тайна раскроется, больше не пугает меня — настолько страшно, что он уйдёт безвозвратно. Но Дамиен не слышит, словно меня больше нет, будто я отныне и в будущем — ничто для него. По мере того, как его спина удаляется, тяжесть потери всё сильнее и сильнее опустошает и давит неизбежностью, мне становится до безумия страшно. Невероятно острое ощущение физической боли в груди: растущей, неумолимой, не позволяющей дышать и жить. Я знаю, куда он идёт. Хоть и не вижу, но понимаю: к ней. К той, с которой у него «всё серьёзно».

Утром я проснулась почти в истерике, лихорадочно шаря ладонями по холодным простыням и подушке, но моего Дамиена, к жаркому телу которого я так неосторожно привязалась, не было.

В последнее время каждое наше утро начиналось с совместного пробуждения, мы долго лежали в объятиях друг друга, иногда целуясь, иногда болтая о ерунде, иногда просто слушая занудный Ванкуверский дождь, шелестящий по хвое елей и сосен, карнизам, крыше, балкону. Я всегда находила Дамиена рядом — каждый день, каждое утро, начиная с того самого момента, как мы неожиданно стали парой.

В то утро его не было.

— Ты рано встал! — сообщаю, входя в кухню.

Дамиен уже в привычных джинсах и футболке лепит сэндвичи:

— Проснулся раньше, решил зря не валяться, приготовить завтрак.

— И принял душ с утра?

— Ага, — соглашается, не отрываясь от своего занятия, а я отмечаю, что он взглянул на меня только раз — когда входила.

Неприятное чувство, что Дамиен избегает моего взгляда, гнездится в груди, в самой её глубине, где-то там, где сердце. Там же, где лежит твёрдое знание о том, что мой сводный брат моется по вечерам перед сном, почти никогда не делая исключений.

— Тебе кофе? — спрашивает, всё так же не глядя.

— Нет, спасибо. Я сама.

Он отрывается от своих сэндвичей:

— Что случилось, Ева? — спрашивает почти с вызовом.

— Ничего, — отвечаю, с силой удерживая безразличие в голосе.

— Я чувствую, что-то не так! — признаётся.

— Да нет же, — настаиваю и даже силюсь улыбнуться. — Всё в порядке! С чего ты взял?

— Не знаю… — отвечает. — Ты… какая-то отдалённая. Чужая! — находит, наконец, нужное слово.

— Тебе кажется, Дамиен.

Он молчит какое-то время, затем возвращается к своему занятию. Я так же молча варю себе кофе.

— Дамиен, тебе сделать чай?

— Нет, я сам, — отзывается.

— Окей, — отвечаю.

Мы завтракаем в тишине, каждый пьёт и ест то, что приготовил сам: я и от сэндвичей его отказалась, сославшись на отсутствие аппетита. Он не настаивал.

Уже подъезжая к школе, Дамиен решает нарушить молчание:

— Я сегодня не смогу забрать тебя после школы — есть пара дел в даун-тауне. Сможешь добраться сама?

— Конечно, — отвечаю. — Либби попрошу.

— А если её сегодня не будет?

Да, Либби заладила в последнее время прогуливать, заявив однажды, что разозлится и перейдёт на домашнее обучение.

— А если Либби сегодня нет, то общественный транспорт никто не отменял, — смотрю ему в глаза с вызовом.

— Может, всё-таки научишься ездить?

Эта фраза была произнесена в самом обычном тоне человека, желающего для тебя комфорта, но в то, с самого начала незадавшееся, утро я увидела в ней только раздражение:

— Конечно, научусь! — отвечаю и чувствую, что мой голос — леденящая азотная кислота. — Не переживай, тебя напрягать больше не буду!

Выхожу, с чувством метнув дверь его дорогой тачки в положение закрытой.

На ланче Дамиена не было, как и его машины на школьной парковке. Уже почти на следующем уроке я получаю от него сообщение:

«Сегодня задержусь. Возможно, допоздна».

И я мысленно добавляю к этим словам так сильно просящееся «Ложись без меня». Ну прямо как давно женатая пара! — раздражённо думаю и отвечаю: «Okay».

Что может быть лучше делового почти обезличенного «Okay»? Правильно! Только полное молчание. И мы оба молчим остаток дня.

Tinashe feat. Travis Scott Vulnerable

Ещё во время ланча Либби, словно невзначай, спрашивает:

— А где Дамиен?

— Без понятия, — отвечаю.

— Наверное, Мелании помогает…

Меня словно током прошибает:

— А ей нужна помощь?

— Думаю, да. Сегодня День её Рождения, ты не знала? Она всех пригласила домой, весь класс почти. Ну, кроме нас с тобой.

У меня ступор, а Либби считает нужным заметить:

— У меня тоже есть пригласительный, но ты же знаешь моё отношение к этой шлюшке, так что… — запихивает в рот маковый бэглс.