За миг до полуночи

– Ну, зачем ворошить прошлое? Что было то было.

– Значит, я не ошибся? – впился в нее взглядом Монти. – Ты моя мать?

– Тебя что, не устраивает такой расклад? – не удержался от усмешки Алексей.

– Честно говоря, не очень, – Монти сделал разочарованное лицо. – Иметь папу-миллионера гораздо приятнее, чем не иметь вообще. Но, с другой стороны, лучше уж так, чем…

Он бросил выразительный взгляд на Людмилу Федоровну и Асю. Рябов, сидевший рядом с ней, сжал кулаки. «Я тебя убью!» – прочитал в его взгляде Алексей. Выходит, все знает? А почему он, собственно, сбросил со счетов господина бизнесмена? Вот еще один подозреваемый!

– Петр Николаевич, вы что-то хотите сказать? – посмотрел на него Алексей.

– Да. Я…

– Ну, хватит ломать комедию! – оборвала его Нечаева. И резко повернулась к Монти: – Я твоя мать. Доволен?

– Ты, должно быть, шутишь? – спросил побледневший вдруг Сажин.

– Нисколько!

На лице Ады Станиславовны мелькнуло разочарование. А Людмила Федоровна Рябова сказала дочери:

– Асенька, ты можешь быть абсолютно спокойна за ребенка. Вы с этим молодым человеком не родственники, – она кивнула в сторону Монти. Тот во все глаза смотрел на Нечаеву. Ада Станиславовна кусала тонкие губы.

– Значит, это правда.

И Дмитрий Сергеевич Сажин, который это сказал, встал и вышел из зала. Ни разу не обернувшись. Его никто не остановил. Хлопнула дверь. Наина Львовна вдруг опомнилась и жалобно вскрикнула:

– Дима!

Ответом ей было молчание. В наступившей тишине Монти грустно сказал:

– Папа ушел. Меня опять бросили.

Алексей Леонидов задумался. А вот это неожиданно! Не то, что Сажин ушел. А то, что мать Монти – Нечаева. Неужели она покрывала сына, стирая отпечатки пальцев с орудия убийства? Проснулся материнский инстинкт?

– Ну что вы на меня так смотрите? – все также резко сказала Нечаева. – Я не собираюсь оправдываться.

– Слава богу, – вздохнула вдруг Мария Казимировна. – Я хотела сказать, слава богу, что все разрешилось.

– Как это разрешилось? – не согласился с ней следователь. – А кто убил Лопухина? А? Наина Львовна?

– Я… не знаю.

Та посмотрела на платок с бурыми пятнами, по-прежнему лежащий на столе. Следователь оформлял протокол изъятия, да вынужден был прерваться во время признания Нечаевой, понятые ждали своей очереди: расписаться. Все были так поглощены разыгравшейся сценой, что внимания на них никто не обращал.

– Вы увидели в холле своего сына, так? – помог Алексей Наине Львовне. – А потом, у туалетов, тело Лопухина. Так? И тут же достали из сумочки платок.

– Я никого не убивал, – запротестовал Монти. – То есть спасибо тебе, дорогая мама, за мужественный поступок, но это был не я.

– Но Наина Львовна подумала, что ты убийца, – заметил Алексей.

– Я вообще не выходил в холл! Я был в гримерке!

– Что же ты там делал?

– Переодевался.

– Ты хотел сказать, одевался.

– Я хотел сказать, что не покидал помещения.

– Разве из твоей гримерки невозможно пройти к туалетам? – усмехнулся Алексей.

– У нас служебный. Я имею в виду артистов. Это в другой стороне. Если бы мне захотелось пописать, я пошел бы туда. Какого черта мне тащиться через весь зал?

– Момент. – Алексей в упор смотрел на Монти. – Почему Лопухин рассмеялся, услышав историю о брошенном младенце?

– Спросите у него, – развел руками парень.

– Кто из вас покидал зал? – обвел глазами Алексей присутствующих. – Кроме господина Рябова, который отправился за минеральной водой для жены? Наина Львовна вышла покурить, а остальные?

– Мы друг за другом не следили, – усмехнулся Стас.

– Кажется, Мария Казимировна выходила, – робко сказала Ася.

Услышав, что мать Монти Нечаева, она немного успокоилась. Алексею даже показалось, что девушка бросила на красавца пару нежных взглядов. Чем черт не шутит! А вдруг отношения между ними наладятся? Людмила Федоровна так мечтала породниться со своей подругой. Вот и породнилась: у них с Наиной Львовной будет общий внук. Или внучка. Учитывая характер Нечаевой, Рябовы, мать и дочь, получат ребенка в полное свое распоряжение. А что Монти? Он все еще в шоке. Ведь у них с Нечаевой были отношения. Парень честно сказал, что был к этому близок. К любовной связи с женщиной, которая оказалась его матерью. Но все ли он сказал?

А Наина Львовна держится хорошо. «Я не собираюсь ни перед кем оправдываться». И точка. А вот Сажина она, похоже, потеряла. Дмитрий Сергеевич ушел. Он сделал свой выбор. Алексей был о нем лучшего мнения. Что ж, большому кораблю – большое плавание. Он встряхнулся. Ася что-то сказала. Посмотрел на Марию Казимировну Новинскую:

– Это правда? Вы выходили из зала?

– Матка Боска, да буквально на пять минут! – заволновалась вдруг Новинская.

– Ада ведь вам, как дочь. Вы за нее переживали? Вы знали, как к ней относится Лопухин, ведь так?

– Что вы пристали к пожилой женщине? – зашипела вдова Лопухина.

– Вы ведь приехали вместе, – сказал Стас, глядя на мать и бабушку. – И вчера…

– Что вчера? – тут же вцепился в него Алексей.

– Стас! – взвизгнула Ада Станиславовна. – Вечно ты лезешь не в свое дело!