За милых дам

«А вы-то что тут делаете?» — хотела спросить она. Но ничего уже спросить не успела — от резкого толчка она опрокинулась вниз, на блестящие рельсы. Не было даже слышно крика. Поезд, в ту же секунду надвинувшийся на Зину Барышникову, смял и протащил вперед то, что раньше было ее телом.

Женщина закрыла дверь и перевела наконец дух. Ну и замотали они ее, эти искатели приключений… Эти соискатели удачи, требующие своего места под солнцем… Но кто же мог думать, что эта ленивая Зина вдруг проявит такую активность? Когда Женщина прочитала эту дурацкую статью в поганом журнальчике «Город», то просто обомлела… Если бы она Зину не остановила, всем планам — конец… А этот дурачок Пантюхин, как он легко купился… Может, ей стоило стать актрисой?.. Когда-то в юности она мечтала… Просто цирк какой-то, что ей приходится вытворять… Но без Пантюхина она никогда бы не узнала про Зину… А каким другим способом можно было заставить его все выложить как на духу?

Все гениальное просто. Она знала, что ее хорошая приятельница Лида Головинская никогда с утра в редакции не появляется. Назначила Пантюхину встречу. Приехала в редакцию. «Ой, как жаль, что Лидочки нет… Я тут была рядом, захотела ее повидать…» Потрепалась с секретаршей, которая прекрасно ее знает. Отпустила несчастную, прикованную неотлучно к телефонам даму пробежаться по магазинам… «Я пока сделаю несколько звонков… может, и Лидочка как раз подъедет». А уж Пантюхин не задержался, явился ровно к одиннадцати. И она, очень удачно изображая главного редактора, разыграла сцену приема на работу…

Некоторое время Женщина сидела неподвижно, не раздеваясь: в шубе, сапогах, с которых стекала уличная грязь… Горел только нижний свет, и в полутьме эти темные лужи стали казаться ей темно-багровыми, похожими на кровь. Женщина потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения. Грязь, всего лишь грязь! Да и кровь этих людей — всего лишь грязь — они не заслуживают ни жалости, ни прощения.

Надо признать, однако, что из-за этой фотографии и Зининой выходки все было на грани срыва. Нет, Женщина не боялась разоблачения. Она слишком хитра. Но искать, возможно, стали бы слишком близко от нее. А это значит, что пришлось бы остановить план. «Дерьмо! Все дерьмо!» — Женщина в ярости сжала кулаки. Пантюхин, Зина… эта учительница английского Анна Светлова… все время мешают, все время препоны, задержки, все время приходится отвлекаться. И до негодяя, чья жизнь для нее как бельмо на глазу, ей дотянуться все никак не удается… Он преспокойно наслаждается жизнью, на которую не имеет права…

Как же ей теперь мешает эта Анюта… Тоже мне мисс Марпл из Теплого Стана. Вздумала подозревать… получала бы зарплату, ни о чем не задумываясь. Сорвавшееся покушение — Женщине не удалось Анну отравить! — привело ее в настоящую ярость. Теперь она стояла на ее пути, а желанная цель, к которой она пытается приблизиться с маниакальным упорством, ускользает все дальше. И пока она не уберет Анну Светлову, она не может двигаться вперед. Слишком опасно. Девица чересчур переполнена подозрениями, догадками, совсем некстати увлеклась игрой в детектива. Ну что ж, не захотела жить спокойно, сама виновата.

Женщина опять уставилась невидящим стеклянным взором маньячки на темные пятна на ковре. Кровь, которая стекла с сапог, уже впиталась в ворс… Не кровь! Грязь… Она не видела никакой крови там, в метро. Только слышала крики людей, когда торопилась ускользнуть, затеряться в потрясенной, бурлящей толпе. Женщина заткнула уши.

А Зину ей не жаль. Слишком та плохо убиралась…

Анина жизнь протекала столь однообразно, что казалось, будто все замерло «на этой картинке»… На самом-то деле, конечно, все двигалось. Но это было похоже на один и тот же пейзаж, который ежедневно проскальзывает за окном одного и того же автобуса в одно и то же время. Так, что кажется застывшим, мертвым…

Она благополучно сдала сессию и приступила ко второму семестру, регулярно давала уроки Марине Вячеславовне… И если не считать могильного бугорка, который она воздвигла в Теплостановском перелеске для кота Машки, невинно убиенного при странных обстоятельствах, а также бесследного, таинственного исчезновения — будто камень ухнул и исчез в темной воде — домработницы Зины, все было нормально.

Вот это собственное ее отношение к абсурду как к нормальности и беспокоило больше всего Аню. Ей стоило постоянных усилий напоминать себе, что на нее было совершено покушение, и ничего особенно нормального в этом нет.

Но люди вокруг нее, и в первую очередь Марина Вячеславовна, были непроницаемы. Ничто не давало Анне ни малейших зацепок, ни единой ниточки, которая помогла бы размотать клубок загадок.