За милых дам

Марина Вячеславовна пригласила ее покататься в воскресенье верхом. «Хочешь пакетик леденцов и покататься на лошадке?» Когда бы еще Анна смогла попасть в столь экзотическую обстановку… «Будут хорошие люди… Мои знакомые… Кого-то ты знаешь, кого-то, возможно, нет. Познакомлю. И вообще… променад на лошадках — шикарный отдых! Соглашайся. И какого-нибудь мальчика своего пригласи, — сказала она. — Ведь есть же у тебя мальчик?»

Аня подумала и кивнула.

Подумала она, разумеется, о Старикове.

…Лошадь скосила на Петра бархатный с фиолетовым отблеском глаз… «Замечательная…» — Он потрепал ее осторожно по блестящей холеной шерсти… Лошадь благодарно, «с симпатией», так Пете показалось, вздохнула…

— Как ее зовут? — поинтересовался он.

— Аэлла.

— Как? Никогда не слышал!

— Да, редкое имя… — кивнул конюх. — Древнегреческое, что ли… Не знаю. Так хозяева назвали… Главное, попадайте в ее ритм… И — раз, два, три… И — раз, два, три… Рысь, сэр. — Конюх, стараясь скрыть усмешку профессионала, наблюдал, как по-дилетантски Петр пытается устроиться в седле. — А то растрясет, как мешок с картошкой.

Ироническое «сэр» показалось Пете как нельзя более кстати. Видно было, что у конюха, молодого парня с хитро поблескивающими глазами, есть ощущение стиля… Впереди на белоснежном пространстве, окаймленном густым лесом, мелькали всадники в ярких блейзерах и жокейских шапочках. Выглядело все это живописно, как-то очень по-английски, по-книжному… Это были новые, яркие, неожиданные для Петра впечатления. И у него сперло дыхание, как в детстве, когда открываешь красивую коробку с новой игрушкой.

Петр согласился на Анино приглашение. Но опоздал. Он приехал, когда компания (в том числе и Анна) уже резвилась на просторе. Конюх помог Старикову выбрать лошадь. Объяснил, что к чему, и отправил вдогонку за остальными всадниками…

Аэлла, ведя себя в высшей степени деликатно, не спеша трусила по перелеску. Снежинки, искрясь, таяли на ее блестящей темно-рыжей гриве… «Кажется, она интеллигентная», — подумал Петя, вспоминая ее первый лошадиный приветственный вздох.

Солнце уже довольно горячо ласкало кожу… Ветра не было. «Грибной снег», — усмехнулся Стариков. Солнце и редкие снежинки… Было так здорово, что, хотя Петру и не всегда удавалось попадать в такт (и — раз, два, три!) — и тогда его довольно жестко встряхивало, — он подумал: «Наверное, так жить — это и есть счастье».

— Ауауауиии!

С воинственным кличем навстречу ему пронеслась всадница в малиновом бархатном блейзере. Раскрасневшееся лицо… Выбившийся из-под длинного жокейского козырька светлый локон… Она неслась галопом. Но Петя успел ее разглядеть… «Вот те на! — Он даже присвистнул от удивления. — Нелли Всеволодовна!»

Ясновская! Собственной персоной. И сколько же жизни оказалось в этой засушенной кикиморе — его преподавательнице!

Он уже почувствовал, что сюрпризы начались… Интересно, где же Анна?

Местность, поросшая леском, перешла в довольно пологий склон, который, однако, становился все круче и круче… Внизу поблескивал подо льдом ручей… С высоты Стариков видел, как всадники подтягиваются к поляне, в центре которой стояла высокая сосна. Там вился дымок над мангалом и был накрыт под полосатым навесом стол… Очевидно, в программу входил и пикник…

Он решил направить Аэллу туда… Но «интеллигентная» кобыла вдруг сумела дать ему ясно понять, что совершенно не нуждается в руководстве… Во всяком случае, Петины манипуляции с поводьями не произвели на нее никакого впечатления. Лошадиная реакция могла означать только одно: «Скажи спасибо, что такому «чайнику», как ты, вообще позволили сесть на лошадь, да еще на такую, как я… Так что сиди и не рыпайся, не пытайся руководить вращением Земли!»

Именно в этот момент Петя ощутил первые симптомы тревоги и как-то усомнился в интеллигентности этой кобылы. Однако он отчего-то не придал этому должного значения. Вектор движения Аэллы не был обратно противоположен высокой сосне, и Петя надеялся, что, подъехав поближе, сумеет в нужный момент «подрулить» к участникам пикника.

От свежего воздуха и этого бесконечного, очень здорово напрягающего мышцы «и — раз, два, три» (понятно, почему в прошлом веке женщины-аристократки без всякой аэробики были в такой хорошей форме — верховые прогулки! Плюс балы.) Петя испытывал приятное легкое чувство голода. Ему казалось, что он даже на расстоянии улавливает запах дыма, смешанный с дивным запахом жареного мяса…

Отвлеченный этими ощущениями, он как-то совершенно не заметил, что уже здорово подрастерявшая свою интеллигентность Аэлла все ускоряет и ускоряет темп движения… И вдруг он со всей очевидностью ощутил свою абсолютную и жалкую зависимость от своенравного животного (черт дери ее вместе с ее почти человеческими вздохами!). Он уже совершено не попадал в такт, и его мотало и подбрасывало… ну да, точно, как мешок с картошкой… А когда Аэлла вдруг резко и внезапно перешла на галоп, он окончательно понял, что пропал.