За милых дам

«Неужели накануне я так напилась, что свалилась с лестницы?.. — рассуждала она сама с собой. — Их столько в этой чертовой многоэтажной вилле… специально понастроили, чтобы пьяные бабы башку себе ломали… Конечно, мне уже случалось и напиваться, и падать, и рассаживать себе коленки, но… На сей раз все произошло как-то особенно зловеще… Если бы не Рита, я бы так и пролежала… неизвестно сколько. Могла и умереть».

Но Рита почувствовала неладное… Именно Рита нашла ее совершенно бесчувственную там, под лестницей… Заставила выпить алказельцер — отличное средство с похмелья — и увезла к себе в Москву, в свою маленькую, бедную квартирку на Дорогомиловской… прочь из этого чертова дома, в котором, при всей его фешенебельности, по ночам воют трубы, как в каком-нибудь особняке с привидениями и женщинами в белом.

Понемногу Марина пришла в себя… Посещение «Фитнесс-клуба»: массаж, солярий — сотворили чудо… Она восстановила силы и вернулась в Стародубское…

Ну-ка, как все это было в тот день?.. Она пила, да… но все-таки не так уж и много… А вот надралась изрядно… И опьянение в какой-то миг показалось ей необычным. Она, словно сомнамбула, лишенная воли… идет, подчиняясь… Чему подчиняясь? Или кому?

Перед этим был телефонный звонок… Странный, потому что в трубке молчали…

И вот она собирается спускаться вниз — стоит на верхней ступени лестницы… Потом возвращается зачем-то в спальню, берет бутылку, оставленную у изголовья… Хотя внизу, на кухне, куда она и собирается, есть точно такая же… Более всего ее поразила и испугала, когда она очнулась, эта бутылка с отбившимся розочкой горлышком, с длинным, как нож, льдисто поблескивающим острием… Коснись оно только ее горла…

Нет, все сначала! Надо отмотать пленку памяти назад, в исходное положение… Она собирается спускаться вниз — стоит… уже с бутылкой… на лестничной площадке… Медленно и аккуратно, крепко держась за перила, — она знает, что уже хорошо выпила и надо быть особенно осторожной, — делает шаг вниз. И… Неужели это пьяная галлюцинация? Как будто что-то резко и сильно толкает ее…

Но что? Или кто? Нет, не рука… Неужели… разве может подтолкнуть голос?

— Але! Девушка… Ты жива?

Марина вздрогнула от неожиданности и рассмеялась… Вопрос был очень актуальным. А Рита появилась, хоть и как всегда неожиданно (у нее был свой пропуск в Стародубское, код автоматически открывающихся ворот она знала, а двери в Маринином доме никогда не закрывались), но очень кстати…

— Вот дура несчастная… Как ты меня напугала!

Так приятно было видеть веселую, оживленную, с розовыми от мороза щеками подругу, очень мало похожую на плод галлюцинаций… И вот что приятно… с нормальным человеческим голосом — совсем не похожим на тот, что Марине чудился в ее воспоминаниях — механический, бесплотный… тот… совсем не человеческий голос…

— Рит, ты слыхала об астральных убийствах?

— О каких-каких? — Рита принялась сноровисто разгружать привезенные пакеты, рассовывая продукты по полкам холодильника.

— Ну, на расстоянии… Сначала раздается звонок и — молчание, а потом…

— Бо-оже мой, какое мракобесие… И это говорит образованная женщина на исходе двадцатого века! Уж не начала ли ты смотреть передачу «Третий глаз»?!

— Какой-какой?

— Третий, идиотка! У всех нормальных мракобесов в наше время есть третий глаз. Ты даже об этом глазе не слышала? А туда же — астральными убийствами интересуешься… Там, в этом «Глазу», такие лапочки… Представляешь, сядут рядком: один шарлатан, другой сумасшедший — и сумасшедший шарлатану говорит: «Когда ко мне на прием приходит пациент с отклонениями …»

— Исчерпывающая телерецензия. Ну так, короче: нельзя, что ли, убить на расстоянии?

— «Что ли» нельзя… Или не стоит.

Рита на минуту отвлеклась от холодильника и повернулась к подруге:

— Все и всегда, моя дорогая, лучше делать не на расстоянии. В том числе и убивать… Шутка.

— Понятно… «И даже в самое тяжелое время они находили время для того, чтобы пошутить».

— Расслабься… Выпить хочешь? Я тебе приготовила. — И Рита, не мигая, пристально глядя в лицо, протянула Марине бокал.

Додика Бабкина страна знала по рекламе шоколада. Это он, Додик, грациозно ловил в рекламном ролике брошенный прелестной партнершей шоколадный батончик, загадочно улыбался, многозначительно поглядывая на девицу, сдирал обертку, обворожительно откусывал, и — жевал, жевал, жевал…

Одна из газет на своем «хит-параде» секс-символов даже признала это жевание самым сексуальным жеванием года. А ведь газете было из чего выбирать: жевали нынче на экранах много, подолгу и очень изобретательно… Сколько нажевали за один только этот год, не было нажевано голубым экраном за всю многолетнюю историю отечественного телевидения.