За мной должок

Этот обломовский образ жизни был нарушен телефонным звонком.

Взяв трубку, я услышала веселый голос моей подруги:

— Привет, Танюш. Ты там случайно не пала смертью храбрых? Или опять в подполье ушла?

— Пала жертвой обжорства. Ты как?

— Нормально. А вот твоя феноменальная память, похоже, пострадала.

— В смысле?

— А ты хоть помнишь, какое сегодня число?

— С утра, кажется, двадцать третье было. А что?

И меня осенило. Сегодня — Ленкин день рождения. Мне стало так стыдно, что я поспешно кинулась заглаживать свою вину.

— Я имею в виду, что еще не вечер, Лен. Я как раз к тебе собираюсь. Хотела сюрприз сделать.

— Знаю я твои сюрпризы. В три часа у меня. Место и время встречи изменить нельзя. Прикид соответствующий — будут мои коллеги. Машину в гараж. Лозунг «Трезвость — норма жизни» снят с повестки. Усекла?

— Понятно.

— Ну все, а то у меня торт подгорит. Пока. — И положила трубку.

Я взглянула на часы и завертелась как белка в колесе. На душ, макияж, приобретение подарка и дорогу у меня оставалось всего-навсего два часа.

Любая женщина подтвердит, что этого времени при сборах на вечеринку едва на макияж хватит. А я умудрилась опоздать всего на двадцать минут. А поскольку на торжестве присутствовали коллеги, а значит, преимущественно дамы, то факт моего опоздания не был замечен. И более того, я пришла не последней.

Ленка, одетая в короткое малиновое платье из панбархата, выглядела обворожительно и порхала как бабочка.

Мой букет роз занял достойное место в хрустальной вазе на столе, пока я снимала верхнюю одежду и подправляла макияж.

— Проходи, Танюш. — И, обращаясь к гостям, добавила: — Это моя подруга Таня Иванова, лучший детектив города Тарасова.

Я скромно возразила:

— Один из лучших.

— Вы похожи, как сестры, — произнес кто-то из гостей.

— Есть немножко, — засмеялась Ленка.

— Танечка, садитесь рядом с нами. Мы тут вам местечко бережем, — позвала меня Антонина Васильевна.

Михаил Кузьмич произнес тост за здоровье дочери, и гости принялись за еду.

Маруська, мирно спавшая до этого в кресле, сразу спрыгнула, потянулась и, зевнув, села, созерцая богатства на столе. Затем внушительно произнесла:

— Мяу.

Потом встала и пошла дефилировать между гостями, призывая присутствующих не забывать о ее существовании и не скупиться на колбаску. И мне показалось, что голос ее никак не соответствует ее ангельской внешности. Слишком уж скрипучий и требовательный. Но Ленка была другого мнения.

Когда иссякли тосты и время у гостей, мы остались вчетвером. Антонина Васильевна мыла на кухне посуду, куда мы ее с Еленой безустанно носили. Михаил Кузьмич включил телевизор и принялся расставлять по местам стулья.

— Таня, иди скорее сюда, — позвала меня Ленка из зала, когда я с очередной кипой тарелок нырнула на кухню. — Скорее! Смотри.

По местным «Новостям» передавали подробности дела Сабельфельда. Молоденькая дикторша с живыми карими глазами вдохновенно извещала телезрителей об умелых действиях сотрудников УВД и, в частности, моего друга Кирсанова, которые стремительно распутали сложное дело об убийстве предпринимателя, видного представителя тарасовского делового бомонда. Преступники, успевшие скрыться до ареста, объявлены в розыск.

На экране на несколько мгновений застыли изображения лиц Татьяны Александровны и Рината Тахировича.

Кирсанов давал интервью о задержании Арканова, улыбаясь и глядя прямо в объектив камеры. Ему, оказывается, объявили благодарность с занесением в личное дело.

— Ну, Киря, с тебя коньяк, — сказала я изображению на экране.