За Москвою-рекой. Книга 2

Избранница Леонида старику явно не нравится, — стоит Музе появиться у нас, как Иван Васильевич, сославшись на какие-нибудь дела, направляет свою коляску за занавеску и уже не показывается…

Леонид при виде Музы Васильевны преобразился на глазах, целовал ей ручки и не знал, куда ее посадить. Вчера вообще он был в ударе и за ужином смешно рассказывал историю о том, как он познакомился с родителями Музы Васильевны.

— Поначалу старики смотрели на меня так, словно перед ними, скажем, музейный экспонат, редкое ископаемое. Но постепенно под лучами моего обаяния лед тронулся и я им даже понравился. Отец и мать наперебой приглашали меня бывать у них как можно чаще. Во всяком случае, мне они больше рады, чем своей несравненной дочери. Признаться, они славные старики, с некоторыми странностями, правда. Сдержанные, педантичные, поначалу я, наверное, казался им жителем другой планеты. Вот только я никак не пойму, как это у таких симпатичных и степенных родителей родилась такая несимпатичная злючка дочь?

Муза Васильевна расхохоталась.

— Пути господни неисповедимы, всякое бывает, — ответила она.

— Не бросай тень на отца своего и мать свою, чти родителей, жизнь тебе давших, — был важный и нравоучительный ответ.

Милочка увела Музу Васильевну к себе в комнату, и там они опять долго шептались.

20 октября

После двухнедельного останова комбинат опять начал работать. Честь и хвала ремонтникам, — за короткое время они отремонтировали и промыли прядильные машины, ватера, ткацкие станки и другое оборудование. Строители заново покрасили цехи, починили полы. Электрики провели всюду дневной свет. Теперь все блестит, кругом чистота и порядок!

Правда, мы все устали основательно, — шутка сказать, две недели командиры производства работали, что называется, не покладая рук, — но зато намеченный план работ выполнен полностью.

Всякий раз после останова комбината люди забывают элементарные правила техники безопасности. Учитывая это обстоятельство, мы решили собрать по цехам собрания рабочих перед началом работы каждой смены, поздравить с началом работ и напомнить о необходимости соблюдения осторожности. Это помогло: все обошлось благополучно и никаких происшествий не было.

2 декабря

Вчера строители сдали государственной комиссии наш двухсекционный девятиэтажный дом. Хотели к Октябрьским праздникам, но не успели. Не дом — красавец, облицованный керамикой, с лоджиями, балконами, выходящими на Москву-реку. В первом корпусе на каждом этаже — двухкомнатные и одна трехкомнатная квартира, во втором тоже семь комнат на каждом этаже, но там по две однокомнатных квартиры. Это значит, что скоро более ста двадцати семейств будут справлять новоселье. Квартиры просторные, светлые. Кухни и ванные комнаты отделаны кафелем, горячая вода, газ, полы паркетные, в коридорах удобные стенные шкафы.

Мы думали — были бы квартиры, а распределить их проще простого, для этого большого ума не требуется. Рассмотрели заявления с представителями цехов, утвердили список, через райсовет выдали ордера, и делу конец. А вот Алексей Федорович решил совсем по-другому. Прежде всего он добился через Моссовет, чтобы после митинга по случаю окончания строительства жилого дома строители заложили хотя бы символический фундамент нового, на этот раз уже четырнадцатиэтажного дома, неподалеку от первого. Потом посоветовал нам распределять квартиры по цехам, приказал начальникам вывесить списки нуждающихся в жилье на видном месте и обязательно за три дня до заседания цеховой жилищной комиссии. Больше того, потребовал обсудить решение комиссии на рабочих собраниях и там же утвердить списки на получение квартир. Словом, мы как бы сказали: «Товарищи рабочие, деньги на строительство дома заработали вы, вы и распределяйте квартиры».

Алексей Федорович и мне предложил квартиру, — целых три комнаты. Но я отказался. Ясно, что в новом доме жить куда удобнее, чем в нашей развалюшке. Хлопот тоже никаких, не нужно каждую весну ремонтировать крышу, конопатить стены, заменять целые звенья сруба. Однако с нашим домом для меня связано столько дорогого. В палисаднике я каждый год чиню скамейку, где последний раз сидел отец перед отъездом на фронт и дал мне наказ беречь маму и ухаживать за цветами. В комнатах все напоминает маму, иногда мне кажется, что она вот-вот выйдет мне навстречу, как бывало в первые дни моей работы на комбинате, и ласково скажет: «Устал небось, сынок, сейчас покушаешь, я сварила картошку, масла постного получила по талону, поспишь, и все пройдет». Даже ее голос звучит у меня в ушах. Потом палисадник перед домом — цветы, сирень, все привычное, как бросишь и уедешь? Ясно, что рано или поздно дом наш снесут, но я решил жить в нем до последнего…

12 декабря

Казалось, все идет прекрасно. Леонид получил ордер на двухкомнатную квартиру в первом этаже, — вторая комната предназначалась для Ивана Васильевича. А потом началось…

По тому, как относились друг к другу Леонид и Муза, мы были уверены, что вопрос о женитьбе у них решен и остановка только за квартирой.