За(на) ложница криминального авторитета

Боялась, что подобное в кабинете повторится, но уже будет с другими последствиями и другим отношением. А мне хотелось выбраться, хотелось выжить и вернуть себе свободу! И я готова была, сыграть самую тяжёлую роль в своей жизни! Я пойду против себя, перестроюсь, закрою в себе гордыню и прочие чувства… Я. Хочу. Жить!

Три дня, после нашего «разговора» в кабинете, Асад не являлся ко мне.

Радость. Отдых. Покой.

Но!

У меня опять появилась потребность в нём. Сегодня была суббота, четырнадцатое июня — день рождение моего отца и я безумно хотела поздравить его. Пусть, я «уехала» в Париж, бросила их — возрождая этой ложью, обиду и осуждение родственников. Но я не желала быть последней сволочью, и показаться в глазах папы неблагодарной дрянью.

Мне хотелось поздравить его, спросить как дела и успокоить свою душу. Но, сделать это, без позволения Асада, я никак не могла. Поэтому, плотно стиснув зубы, переборов внутренний ужас, я решила вновь повидаться с мужчиной, попросив его о небольшом одолжении.

— Соскучилась, — бросил он, когда я вошла к нему в кабинет.

— Мне нужно…позвонить отцу, — говорю, застыв у двери.

Стараюсь не показывать свой страх, знаю, что он этого не любит, а на самом деле, ноги с трудом держат и в груди словно Армагеддон. Как же я его ненавижу, за то, что заставляет меня чувствовать себя настолько ничтожной!

— Нет! — отрезает, недовольно поджав губы.

— У него день рождение. Я просто поздравлю и всё…

— Я сказал — нет! — рычит. — Ты в Париже, вот и придерживайся этой лжи. Так просто, из Франции не позвонишь!

— Но можно ведь скрыть номер, что-то придумать…

— Можно, но не нужно!

— Пожалуйста, — прошу я, разрушая себя.

А он…как всегда! Похотливый, бесчувственный самец, у которого на уме только секс!

Смотрит на меня уже знакомым потемневшим взглядом, и скользко улыбается, возрождая во мне только сопротивление, но…

Что я могу?

— Подойди, — просит, откидываясь в кресле, и я уже знаю, что он хочет и что будет.

— Хорошо, — соглашаюсь, приближаясь. — А потом, позволишь…один звонок.

— Посмотрим, — отвечает он, и меня сразу насторожило, как резко изменились черты его лица. — Сними эти тряпки, обопрись о стол и разведи ноги! — сразу приказывает, расстегивая пояс на своих штанах.

Делаю всё то, что он сказал, подавляя жгучий стыд и желание закрыть глаза, чтобы хоть как-то отстранится от его пронзающего взгляда.

— Красивая, — вдруг тянет он, прикасаясь пальцами к моим складочкам. Наверно, этот момент, был последней каплей моего саморазрушения, поскольку я полностью сломала все свои внутренние барьеры позволенного, сидя с разведёнными ногами, практически на уровне лица мужчины. Так гадко… — Ты подумала, какой вариант хочешь? — вдруг спрашивает он, медленно проникая в меня двумя пальцами.

— Второй! — выпаливаю, напрягаясь, поскольку не хотела получать удовольствие от него.

— А мне понравился последний, — коварно добавляет он, продолжая иметь меня своими пальцами. — Даже не думал, что видеть и чувствовать, как ты кончаешь на мой член, принесёт мне такое удовольствие!

Молчу, пытаюсь не думать ни о чём. Отстранится от его прикосновений, слов и прочего. Но Асад, словно понимает меня и не позволяет сделать этого, ещё больше напоминая о себе.

Он оставляет терзать пальцами моё лоно, поднимается на ноги, нависая надо мной. А после сразу, проникает в меня, слегка припустив штаны, и очень медленно начинает двигаться во мне.

— Вот так, — одобряет, когда я смещаюсь под ним и слегка прогибаюсь. — Хочу видеть твоё лицо, когда ты будешь кончать…

Хотелось со злости прокричать: «Не дождёшься»! Воспротивится. Оттолкнуть. Но я понимала, что пока Асад не добьётся своего, не оставит меня в покое. Поэтому решила быстрее принять неизбежное, чтобы завершить всё это.

Просто закрыла глаза, приставила какое-то хорошее, доброе место, где я с любимым человеком, который покамест был без лица, но уже самым лучшим. Эта иллюзия, моя мысленная фантазия, часто помогала мне, пережить подобные моменты.

Асад продолжает двигаться во мне, минуту, вторую, третью, а после припадает губами к моему соску и начинает одновременно терзать их по очереди. Лижет, покусывает…не так как раньше. По-другому. Нежнее. А затем, просовывает между нашими телами руку, отыскивает пальцами мой самый чувствительный комок нервов и начинает водить по нему круговыми движениями.

Только так, он добивается своего!

Только так, вырывает крик из моего горла!

После чего кончает сам, делая глубокие толчки в меня, и отстраняется, жадно поцеловав в губы. Впервые.

— Теперь уходи! — отвернувшись, говорит он, поправляя на себе штаны.

— А звонок…? — напоминаю.

— Нет! Пусть, это будет для тебя уроком, чтобы больше не вздумала ставить мне свои условия…

Глава 12

Милена

Ну, а что я могла сделать?

Вернулась в свою комнату, поплакала в подушку и ещё сильнее обозлилась на мужчину.

Он совсем не даёт мне шансов, хоть немножко проявить себя в его доме, мгновенно берёт всё в свои руки, жестоко, унизительно и больно, напоминая мне своё место — ниже плинтуса. И вот так, будет всегда: «Я здесь — никто, и зовут меня — никак!».