За(на) ложница криминального авторитета

— Мне нравится. Тебе идёт, — хвалит, и я мысленно, облегчённо выдыхаю, поскольку подобный старт нашего разговора, давал мне понять, что мужчина в настроении, а значит — не будет на меня кричать, прогонять или грубо брать.

— Спасибо. Для тебя старалась, — сразу подлизываюсь к нему, чтобы получить его благосклонность. Хотя, на самом деле подобные слова, давались мне с отвращение и внутренним сопротивлением. Лгать или перед кем-то прогибаться — не по мне, но ради своего благополучия, я научилась делать это искусно.

— Подойди, — просит он, опираясь задницей о стол.

Такой непроницаемый, уверенный, мрачный, даже не знаю что на этот раз! В мыслях мгновенно проскальзывают варианты ответов: секс, нравоучения, упрёк! К чему привыкла! Но когда я приближаюсь к мужчине, он, молча, протягивает мне какую-то продолговатую коробочку, покрытую чёрным бархатом.

— Что это? — спрашиваю, затаив дыхание, поскольку знала, что в подобных подарочных футлярах дарили только украшения. Но не могла поверить в это, поскольку подобного просто не могло быть!

— Открой, — лишь говорит он, наблюдая за моей реакцией. А я уже была в шоке!

Следую его указания, открываю крышечку и на мгновение теряюсь. В коробочке было красивое колье с подвеской, виде объёмного камушка, достаточно приличного по размерам, бирюзово-зеленого цвета.

— О! — вырывается у меня, и эта реакция была не поддельной. Красивое и очень изысканное украшение.

— Это тебе. Подарок. А камень…под цвет твоих глаз, — вдруг говорит Асад. Как-то бесчувственно, и безразлично, но сами слова приятны.

— С-спасибо, — благодарю, подняв на него удивлённый взгляд.

Я не понимала…зачем и почему, но не решалась спросить этого у него.

Наш договор подходит к завершению через три-четыре дня, и если честно, я думала, он захочет поговорить об этом. Напомнит что ли, но ни как не подарок.

Он игнорирует мой непонимающий, вопросительный взгляд, извлекает из футляра украшение и надевает мне на шею, бережно и нежно. После чего опускает руки на мою талию и, прижав к себе, целует меня в губы.

— Оставайся здесь, — вдруг говорит. — Через десять минут я закончу с документами, и мы отобедаем вместе…

Я киваю, но как-то неуверенно, настороженно, поскольку все эти его предложения, подарки и прочие мелочи, только настораживают меня. Мы никогда с ним не ели за одним столом. Мы почти не говорили толком, только спали и трахались, а здесь столько новых событий. И я не понимала, к чему это всё!

Дальше, Асад некоторое время возится с бумагами, а я сижу рядом на диване с ноутбуком в руках и смотрю какой-то фильм. Точнее, делаю вид что смотрю, потому что теперь у меня хватало пищи для размышлений не на один час. Но я никак не могла собраться с мыслями и как следует обдумать новые события.

А потом, совсем случайно подняла взгляд на мужчину, именно в тот момент, как он набирал код на своём сейфе, и увидела комбинацию цифр, которые он вводил на циферблате: «16101984».

Я машинально, мысленно вцепилась в эту комбинацию и несколько раз повторила в уме, запомнив последовательность. Для начала сделала это безразлично, ради обычного любопытства, а потом подумала о том, что в сейфе может храниться, полезная информация для меня, некий компромат на мужчину, который поможет мне на всякий случай и обрадовалась возникшему случаю.

Поэтому, быстро отведя взгляд, чтобы не выдать себя, я полностью поникла в ноутбуке, вновь приступив обдумывать случившееся, новые обстоятельства сегодня.

Глава 16

Милена

Обед с Асадом…

По сути, ничего не меняется между нами. Мы просто, молча, едим, иногда обмениваясь короткими взглядами. И всё! Но то, что я побывала на первом этаже, в его кухне — это уже должно что-то значить.

На второй день, он опять предлагает мне завтрак, обед и ужин вместе с ним, а на третий день…прогуляться за домом.

За домом — это в таком захудалом месте, где когда-то, наверное, был фруктовый сад, а теперь из земли торчали одни высохшие пеньки. В некоторых местах, самые живучие из деревьев пытались пустить какие-то ростки, веточки, листочки, но среди большинства погибших деревьев, они были практически незаметны.

На данный момент, я чувствовала себя так же…среди мрака, пустоты и жестокости, пыталась дышать, тянулась, выживала! И это небольшое поощрение со стороны Асада, для меня как живность среди этого пагубного места. Но итог в конце один — побеждает большинство! То есть, со временем чернота погубит всё то, что пытается жить в этом месте…как и меня…

— Почему сад погиб? — решаюсь спросить, когда мы уже возвращались обратно в дом. — Он всегда таким был?

— Нет. Зачем он нужен, — прозвучало как утверждение, нежели вопрос.

— Место здесь неплохое, — объясняю. — И видно, что раньше, здесь было красиво…

— Хочешь красивый сад? — уточняет он, и это звучит так странно.

— В принципе, мне всё равно. Просто каждый дом имеет свою историю, прошлое, и, проходя мимо всего этого, возникает много любопытных вопросов. Например, таких как: кто здесь жил раньше, был ли счастлив, и что произошло…?