За(на) ложница криминального авторитета

Обдумывая это, я приближаюсь к необходимой двери и стучу. Эти мысли придают мне уверенности и силы, поэтому прежде чем слышу ответное «входи», беру себя в руки, и мои ноги перестают дрожать.

Открываю дверь, и вижу Асада на кровати в одних штанах, в полусидящем положении: уставший, красивый и как всегда — мрачный. Поднимает на меня взгляд, и мы виснем друг на друге на несколько длительных секунд. После чего я даю себе мысленную оплеуху, и первая опускаю взгляд, тихо и виновато прошептав:

— Прости…что напала на тебя. Я знаю, что ты не причём. Ты бы так не поступил со мной…

А потом следует молчание, длительное, мучительное. Мне даже казалось, что я не дышу…

После чего, следует скрип кровати, и я резко поднимаю взгляд на мужчину. Он слегка сместился в сторону, похлопал ладонью рядом с собой и хрипло сказал:

— Иди ко мне.

Иду. Очень быстро, чтобы не увидел взгляд, и сразу падаю в открытые объятия мужчины. Он обхватывает меня двумя руками и прижимает к своей горячей груди, сердце, в которой действительно было, и билось с неимоверной скоростью.

Он облегчённо выдыхает, хотя, это могло мне показаться! А после, очень медленно заводит ладонь мне за голову и начинает легонько водить по волосам.

Я прижимаюсь к нему всем своим телом и понимаю, что у меня внутри, всё как-то не так. По-другому. А потом и вовсе, ловлю себя на том, что слишком глубоко вдыхаю его запах, который всегда вызывал во мне, некие необъяснимые чувства.

Мы как влюблённая пара: поссорились — а теперь в примирении, но всё далеко не так…

Все эти странные, непонятные ощущения во мне, глушились чувством намного сильнее…Во мне было больше обид, злости и ненависти…

— Я узнал…, - вдруг начинает Асад, еле слышно, — твой отец, умер от сердечного приступа….

А я даже не спросила у Рокси от чего…

Но разве это теперь главное?

До сердечного приступа, тоже нужно довести. И пусть отец болел сердечными заболеваниями, всё же, врачи давали ему хорошие прогнозы.

— Спасибо…, - лишь говорю. — Мне очень жаль, что я так необдуманно обвинила тебя…. Ты больше на меня не сердишься?

— Я не из-за этого сорвался, — вдруг признаётся он. — Ты сказала, что никогда не останешься со мной!

И вот он, мой звёздный час!

— Я останусь с тобой, Асад…навсегда, — говорю, не глядя ему в глаза. Для этих слов, мне нужно было неимоверное количество сил. — Но, если только, ты позволишь мне навестить могилку папы…

Глава 20

Милена

— Ладно, — спустя длительную паузу, соглашается Асад и его рука замирает, прекращая водить по моим волосам. — Это действительно всё, что тебе нужно чтобы остаться со мной? — уточняет.

Я слышу, как грохочет в груди его сердце, чувствую, как он сильнее сжимается вокруг меня руку и понимаю что на правильном пути.

— Ну, возможно, ещё чуть больше свободы, — для пущей убедительности, прошу его я. — И несколько встреч с сестрой в будущем.

Он громко выдыхает, поскольку видимо задерживал дыхание, и мне вдруг, почему-то становится неловко.

Но всего лишь мгновение…

Я не такая как он…не бесчувственная и мне трудно причинять кому-то боль, но мне давно стало понятно, что Асад не такой, как бывает короткими мгновениями. Он злой и черствый! Холодный и жестокий! Вся его мимолетная душевность — это ложь!

— Когда ты хочешь поехать к отцу? — интересуется он, заметно расслабляясь.

— Сегодня…, - прошу, потому что хочу быстрее освободиться. Хочу, чтобы у меня не было времени на раздумья или сомнения! Хочу не запоминать его таким…

— Хорошо, — удивительно быстро соглашается он, и я вдруг осознаю, что обманом пробила броню в нём сильнее… Что немножко податливости и доброты, растопили его чёрное сердце, и подтолкнули идти на уступки.

Ещё неделю назад, попроси я у него о подобном, он бы резко ответил — нет, и плевал бы на мою обиду, а сейчас он шел на встречу…

— Что тебе нужно для этого? — ещё один вопрос, который отрывает меня от мыслей.

— Удобная одежда, чёрный плащ с капюшоном, и букет роз…, - прошу то, о чём ранее думала.

— Зачем плащ? — удивляется он, но я на всё уже придумала логичный ответ.

— Чтобы иметь возможность скрыться от знакомых лиц или сестры, если они вздумают навестить могилку отца. Я ведь в Париже…

— Через час, тебе всё доставят в комнату. Собирайся. Я поеду с тобой…

Не думала, что он потянется следом, но такого варианта не исключала. Поэтому и нужен был плащ.

— Спасибо, — благодарю, чтобы отвести подозрение. Веду себя так, будто, он мне нужен, а его поддержка очень важна.

Асад целует меня в висок, гладит по плечу, а после, легонько взяв за подбородок, приподнимает моё лицо и, вперив меня странный взгляд, которого я не понимала, говорит:

— Ты не пожалеешь что осталась…Всё изменится. Даю слово…

А у меня, почему-то на глазах, слёзы выступают. Он целует меня, нежно, прижимает к себе и уходит собирать людей. О чём сообщил мне сам.

Я остаюсь одна, и несколько минут просто сижу, потупив взгляд. Здесь так много его запаха…так много его…А в груди жмёт, болит…Почему?

Я не могла влюбиться в такого подонка! Я не должна….

Но теперь, нельзя сомневаться!

Назад дороги нет!