За нами Москва

Госпиталь, который возглавлял Г. М. Новоселов, считался у нас одним из лучших. В этом большая заслуга самого Новоселова, энергичного, жизнерадостного человека, любящего и знающего свое дело. Он был душой коллектива, учил, помогал, ободрял упавших духом. За большую работу по спасению раненых, за личный героизм, проявленный во время боев, Новоселов был представлен к награде. В конце 1942 года я имел удовольствие вручить ему орден Красного Знамени. В это время я командовал общевойсковой армией, а Новоселов был ведущим хирургом нашего армейского госпиталя.

Уставы, которые мы изучали в мирное время, требовали, чтобы командир, принимающий решение на бой, считался с наличием боеприпасов и продовольствия и с возможностью их подвоза. Но в действительности часто приходилось считаться не столько с материальными возможностями, сколько с необходимостью выполнить боевой приказ.

Перед началом рейда наша группа вела непрерывные бои и не могла пополнять свои запасы. Мало помощи мог оказать нам и тыл Западного фронта. Мы имели менее половины боекомплекта вместо трех, положенных по норме, по продфуражу — менее одной суточной дачи вместо положенных шести. Не лучше было и с другими видами снабжения. Особенно же плохо — с минами и со снарядами наиболее требовавшегося 76-миллиметрового калибра. Дивизионная артиллерия, тылы кавалерийских дивизий и даже полковые обозы второго разряда не прошли вслед за нами и остались по ту сторону Варшавского шоссе. Мы оказались в тылу врага даже без тех незначительных запасов, которые смогли накопить перед рейдом.

За сутки до ухода штаба корпуса в рейд, когда главные силы группы уже прорвались через Варшавское шоссе, мы послали в тыл фронта заявку на те крайне необходимые грузы, которых войска получили мало или не получили совсем. Нам нужны были винтовочные патроны, мины разных калибров, ручные гранаты, сахар, сухари, концентраты, махорка, спички. Мы просили подать эти грузы самолетами в дивизии, которые уже действовали севернее шоссе, за линией фронта. Через некоторое время пришел ответ: «Всемерно обеспечьте свой рейд боеприпасами, горючим, продфуражом. Подача воздухом очень сложна и будет ограничена». Тыл Западного фронта сам не имел достаточных запасов и не мог снабдить войска всем тем, что требовалось. Тыл фронта оказался и организационно неподготовленным для материального обеспечения войск, ведущих бои в тылу противника.

2 февраля, когда наша группа находилась уже под Вязьмой, то есть в ста километрах от места прорыва, обеспечить наше снабжение было приказано командующему 50-й армией. Но сама армия осталась по ту сторону Варшавского шоссе.

Начиная с декабря 1941 года, с того времени, когда наши пути подвоза еще не были перерезаны противником, мы были приучены тылом фронта надеяться главным образом на самих себя и пользоваться местными средствами. Но жители, ограбленные гитлеровцами, сами едва сводили концы с концами.

В боевом донесении, отправленном в Штаб Западного фронта 2 февраля, я сообщал:

«Истекшей ночью был в частях, 2-й и 1-й гвардейских и 41-й кавалерийской дивизий. Части исключительно утомлены. Лошади вязнут в глубоком снегу, часть их, выпрягается и остается в поле, не в состоянии двигаться дальше. Увеличивается также количество вышедших из строя из-за переутомления верховых лошадей (овса лошади не получают уже давно, а в этом районе нет не только сена, но и соломы). Кавалеристы выполняют задачу пешком. Люди засыпают от усталости на каждой остановке. Они питаются за счет местных средств, но это только формально. Местное население хлеба не имеет и съедает последнюю картошку… Населенные пункты в районе корпуса забиты ранеными и бывшими военнопленными красноармейцами, которые живут и питаются за счет местного населения уже несколько месяцев. Одних красноармейских госпиталей обнаружено четыре, все они вместе — и медицинский персонал и раненые — голодают. Кроме того, значительное количество продфуража выкачано немцами».