За нами Москва

Радист нашел рядом поляну, вырезал ножом наиболее толстые ветки кустарника, преграждавшие путь. Рискуя сломать винт самолета, Самохин вырулил через мелкий кустарник на поляну и поднял машину в воздух. Ему удалось благополучно добраться до своего аэродрома близ Калуги. Оттуда он старался всячески помочь нам. А после рейда мы встретились с Самохиным, и тогда-то я услышал от него рассказ о том, что произошло на лесной поляне.

Через некоторое время после того как от нас улетел Самохин, мы отправили самолетом на «Большую землю» генералов Галанина, Калмыкова и полковника Заикина, чтобы меньше было потерь в командном составе, в случае если группа окажется в безвыходном положении. Улетевшие товарищи должны были организовать взаимодействие наших частей с войсками 10-й армии при прорыве через линию фронта. Генерал Галанин доставил командующему Западным фронтом донесение, в котором я изложил план выхода из рейда и наших действий на ближайшие дни. Вместо полковника Заикина, пробывшего у нас всего месяц, обязанности начальника штаба группы снова принял на себя подполковник Вашурин.

Прорыв на юг назначен был в ночь на 9 июня в десяти километрах западнее Ельни между деревнями Быки и Титове. Туда скрытно начали подтягиваться наши войска. В первом эшелоне должны были наступать 4-й воздушно-десантный корпус, 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии, во втором — 329-я стрелковая дивизия, прикрывающая с тыла обозы с ранеными.

Чтобы оторваться от гитлеровцев и направить их на ложный путь, мы пошли на хитрость. 1-я партизанская дивизия, прикрывавшая ночью перегруппировку наших главных сил к Ельне, должна была утром, когда противник начнет наступление, быстро отходить по направлению к Дорогобужу, увлекая за собой немцев. Партизаны получили приказ переправиться через Днепр и потом исчезнуть в лесах, разбившись на отряды по триста — четыреста человек.

Прорыв прошел удачно. В ночном бою наши войска сломили сопротивление частей 137-й и 221-й немецких дивизий. Гитлеровцы успели подбросить к месту боя два батальона мотопехоты с тридцатью танками, но и они не смогли сдержать наш натиск.

Управление корпуса — штаб, политотдел, дивизион связи, разведывательный дивизион и другие подразделения находились за центром прорывающейся группы. Мы с Щелаковским ехали верхом. Путь наш пролегал в двух километрах восточнее деревни Быки, откуда немцы до самого утра вели сильный минометный огонь. Около этой деревни располагались также позиции артиллерийского дивизиона противника, мешавшие продвижению наших войск. Гвардейцы генерала Баранова в конном строю атаковали и уничтожили вражеский дивизион.

За ночь все войска группы прорвались через боевые порядки блокировавшего нас противника и достигли района действий 5-го партизанского полка имени Лазо. Партизаны встретили нас, провели через болота и минные поля в глубь своей территории.

Удар наш был неожиданным для противника. Главные силы группы прошли на юг между населенными пунктами, занятыми гитлеровцами. Фашисты не сумели сразу разобраться в обстановке, считали, что советские войска по-прежнему находятся в кольце. С утра они перешли в наступление на позиции 1-й партизанской дивизии и попались на приманку.

Партизаны начали быстро отходить на запад и северо-запад, увлекая за собой гитлеровцев. Лишь под Дорогобужей немцы, видимо поняли, что перед ними не регулярные части, а партизанские подразделения. Да и те вдруг будто растворились — рассредоточились и рассеялись по лесам, избегая боя.

Главные силы противника, увлекшиеся преследованием партизан, вынуждены были повернуть с северо-западного направления на южное. На перегруппировку им потребовалось немало времени. В общем, мы выиграли двое суток и оторвались от врага.

Фашисты, обозленные неудачей, прибегли к последнему имевшемуся у них средству, чтобы задержать наше продвижение. Они бросили против нас всю авиацию, которую могли собрать, даже юнкеров авиационного училища из Кенигсберга. Юнкера знали, что у нас нет зенитных средств, и надеялись получить легкую практику. Однако наши бойцы вели огонь по самолетам из всех видов оружия и удачным выстрелом из противотанкового ружья сбили один бомбардировщик.

Гитлеровские самолеты летали звеньями и эскадрильями. Одиночные самолеты бомбили и ночью, освещая предварительно местность ракетами на парашютах. Так продолжалось несколько суток, пока наша группа двигалась к Варшавскому шоссе, которое нам снова, как и в январе, предстояло пересечь, но теперь уже в обратном направлении и в другом месте.

Особенно трудным был последний перед шоссе переход. Впереди — огромный болотистый лес. Дороги в нужном нам направлении на картах не значилось, но мы знали, что этот лесной массив пересекает временная дорога, так называемая «лежневка», построенная советскими саперами во время осенних боев 1941 года. На много километров по зыбким болотам тянулась гать из жердей и бревен. Дорога была разбита, настил местами утонул в трясине. Ноги лошадей проваливались между жердями.