За нами Москва

Здесь я распростился со своими попутчиками, а сам направился в штаб 9-й армии, которой командовал генерал-полковник Я. Т. Черевиченко. Там меня познакомили с обстановкой. С утра на всем протяжении границы румынские войска предприняли попытки переправиться через Прут на наш берег. Все атаки были отбиты. Из подчиненных мне дивизий 9-я Крымская уже вступила в бой, 5-я кавалерийская, дислоцировавшаяся в ста пятидесяти километрах от границы, выступила в поход.

Ночью я догнал 5-ю дивизию на марше. Шел дождь. Дороги размыло. Моя машина завязла. Пришлось запрячь лошадей. Так и проехал часть пути в автомобиле на конной тяге. Потом пересел в броневик. Он тоже завяз. Командир дивизии полковник Баранов прислал мне еще один броневик. На нем я добрался наконец до села Романовна, где находился штаб корпуса. Оттуда сразу же выехал в Комрат, вблизи которого в винограднике был развернут командный пункт.

Полковник Грецов, замещавший меня, доложил обо всем происшедшем в мое отсутствие, о своих распоряжениях. Я одобрил его действия и, немного отдохнув, выехал на передовую, в 9-ю кавалерийскую дивизию, которой командовал полковник Бычковский.

Возле населенного пункта Фэлчиул было два моста через Прут: шоссейный и железнодорожный. Их должны были взорвать пограничники, но не успели. Противник проявил в этом районе особую активность. Усиленный батальон румын переправился через реку и захватил небольшой плацдарм на нашем берегу. Дальнейшее продвижение румын задержали кавалеристы 108-го полка и пограничники.

Я приказал ликвидировать противника на нашем берегу и взорвать мосты. Эту задачу полковник Бычковский поставил находившемуся в резерве 72-му кавалерийскому полку. Командир полка подполковник Баумштейн поднял бойцов по тревоге. Полк поэскадронно выступил к линии фронта. Был теплый солнечный день. Конники ехали по дороге переменным аллюром, поднимая тучи пыли. Это привлекло внимание противника. Над колонной кавалеристов вскоре появились два истребителя, начали пикировать.

Мне довелось ехать по той же самой дороге через полчаса после того, как прошел 72-й полк. Я увидел несколько убитых лошадей. Навстречу попалась повозка с четырьмя ранеными бойцами.

Когда я догнал полк, он уже двигался не по дороге, а в стороне от нее, под крутым обрывом, по траве. Тень от обрыва маскировала всадников. Пыли не было.

Над полем боя появились двенадцать наших бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Самолеты обработали артиллерийские позиции противника. Многие орудийные расчеты противника были выведены из строя. Спешенные кавалеристы пошли в атаку.

Румыны не выдержали стремительного натиска, поднялись и побежали назад. Преследуя вражеских солдат, наши бойцы с ходу заняли оба моста. Один мост вскоре взлетел на воздух. Другой взорвать не удалось. Сказалась наша неопытность: саперы подвезли слишком мало взрывчатки.

Мы одержали первую, хоть и небольшую, победу. Она воодушевила бойцов, придала им чувство уверенности. Мы потеряли в этой контратаке двадцать человек, а противник — около шестидесяти.

Бой за невзорванный мост продолжался еще несколько дней. Румыны обстреливали подступы к нему из орудий, минометов и пулеметов. Напившись для храбрости водки, они не раз поднимались в атаку, но кавалеристы отбрасывали их.

В ночь на 26 июня мы снова нанесли удар по противнику, захватили мост и наконец взорвали его. Наутро ко мне привели двух пленных.

Один из них, немецкий летчик, держался нагло, презрительно кривил губы и не скрывал, что он нацист. Даже пытался убедить нас, что немцы — избранная раса, которая под руководством фюрера завоюет весь мир. А что касается России, то они захватят ее через два или три месяца.

— Вот вы имеете награду за польскую кампанию, воевали во Франции, бомбили Англию, — сказал я ему, — а закончили свою карьеру в России. И Гитлер у нас здесь голову сломит.

— Время покажет, — ответил пленный офицер.

— Вот именно, — подтвердил я. — Считайте, что вам повезло: вы остались живы. А ваши приятели сгниют в нашей земле.

Второй пленный, румынский капрал-пехотинец, немного говоривший по-русски, заявил, что ему не нужна эта война, стрелять его заставили офицеры, и вообще румынские солдаты опасаются, как бы война не кончилась для них плохо.

От капрала мы получили интересные сведения. Оказывается, в районе мостов действовала против нас дивизия румынской гвардии. Сам капрал служил в 6-м пехотном полку, который понес большие потери и, по существу, разгромлен.